Новая империя

Я поприветствовала и их. Все отнеслись ко мне с теплом. Никто не кидал подозрительных взглядом. Не смотрел, как на врага и предателя. Никто не пытался от меня отшатнуться. Все были рады мне. И мне, честно сказать, это доставляло несколько неудобств. Я никогда не сталкивалась с подобным. И мне было непривычно, но я старалась не подавать вида и вести себя естественно.

– Ну, Мишу тебе представлять не буду, – Виктор сделал небрежный жест в его сторону.

– Не думаю, что Миша хоть где-то нуждается в представлении, – весьма робко произнесла я.

Стас издал короткий смешок, за что был одарен испепеляющим взглядом Миши.

– Не в бровь, а в глаз, – пряча улыбку, проговорил сидевший напротив меня Глеб.

Под навесом стали доноситься редкие смешки. Похоже, мое замечание весьма позабавило их. Я тоже неуверенно улыбнулась.

– Очень смешно, – язвительно проговорил Миша.

Рядом с Мишей присела Анна, весьма нежно потрепав его волосы. Он ответил ей мягкой улыбкой. Так она не просто его хорошая знакомая. Они пара. И если присмотреться, то весьма неплохая. Я осмотрела остальных повстанцев. Все они были молоды. Стас и Глеб были темноволосыми и темноглазыми, не удивлюсь, если эти двое окажутся братьями. Оба были, явно, старше меня.

Виктор имел светло зеленые глаза и каштановые волосы. На вид ему было примерно столько же, сколько и Владу. Хотя, я могу ошибаться. Справа от Глеба сидела Мэй. Она была самой младшей из всех нас. Это было понятно сразу. Светло-русые кудряшки были собраны в плотный высокий хвост, а глаза имели медовый оттенок. Белль была, наверно, моя ровесница. Ее темные волосы были коротко обстрижены, что придавало ей весьма забавный вид. А вот глаза у нее оказались, к моему большому удивлению, ярко-голубого цвета.

Судить об их социальном положении я не бралась. Трудно в таких вот условиях разобрать, кто из них нелегал, а кто мирный гражданин этой Империи. Да, и выяснять мне это как-то не очень хотелось. Как и то, по каким причинам она оказались в этом лагере.

– А ты и вправду последний ребенок первых мятежников? – тихим и робким голосом спросила Белль.

Все с ожиданием посмотрели меня. Я внимательно обвела каждого взглядом. Да, их и вправду интересовал этот вопрос.

– Да, – тихо, но уверенно ответила я, – это правда.

– Вот, это круто! – тут же отозвалась Мэй.

– Не, думаю, – скептически отозвалась я.

– Да, нет же, – не унималась юная Мэй, – ты последняя выжившая из тех, кто принимал участие в первых мятежах. Это так офигительно. Тебя, ведь, вся Империя знает.

Вот как? Значит, все жители нашего государства уверенны, что дети мятежников тоже принимали участие в мятеже. Это плохо. И тот факт, что про меня знает вся Империя, тоже не выглядит таким уж воодушевляющим. Надо срочно развеять все прекрасные впечатления этой милой особы.

– Ну, во-первых, – начала я совершенно спокойно, – сама я не принимала участия в мятеже. Я для этого была еще слишком мала.

– Но ведь ты ребенок мятежников, – на той же ноте, что и Мэй, проговорила Белль, – вся Империя знает о тебе и о твоем участии в мятеже…

– Ребенок мятежников я лишь потому, что родилась в семье лидеров мятежа, – оборвала я ее, – и еще, для справки, не обязательно было участвовать в мятеже, чтобы получить клеймо Врага Империи, которое я ношу. Достаточно было лишь иметь хоть какую-то связь с мятежниками. Я имела честь родиться в такой семье. Отсюда и все мои проблемы.

– Так, значит, – Мэй немного сникла, – сама ты никогда не участвовала в диверсиях?

– Вот именно, – я изобразила немного виноватую улыбку, – когда я родилась, мятежники уже действовали около трех лет. Сам мятеж длился лет десять, если я не ошибаюсь. Но я в нем не участвовала. Когда мои родители погибли, мне было пять. Моя старшая сестра после их смерти примкнула к одному из отрядов оставшихся тогда мятежников. Ну, а я же принимала роль стороннего наблюдателя.

– А где теперь твоя сестра? – в глазах Белль читался неподдельный интерес.

– Ее убили, – спокойно отозвалась я, – как и всех других мятежников того времени. Власти считали, что, такие как мы, можем быть опасными для Империи. Они думали, что мы можем продолжить миссию наших погибших родителей.

– А ты, разве, никогда не хотела продолжить их дело? – не унимались две юные мятежницы.

– Никогда, – я отрицательно покачала головой.

Глаза девушек расширились от удивления. Я слегка усмехнулась. Как же мне объяснить им это? Почему я не хочу участвовать в восстании? Все просто. Я дочь мятежников, и этого вполне достаточно.

– Но ведь ты дочь мятежников, – с трепетом проговорила Белль.

– И, поверь, мне это не доставляет должного удовольствия, – совершенно серьезно проговорила я.

Белль и Мэй разом ахнули. Миша усмехнулся, пряча лицо в светлые волосы своей подруги.

– Я же вам говорил, – глухо отозвался он, – она не в восторге от своего происхождения.

– Как и от того, что про меня знает вся Империя, – тем же тоном проговорила я, – мне было бы приятней, если бы все считали, что я погибла вместе с остальными мятежниками.

– Но ты выжила, – спокойно отозвался Глеб, – и об этом знает вся Империя, хочешь ты этого или нет.