Новая имперская история Северной Евразии. Часть I

Наиболее обширная политическая система региона — Рѹськая земля — к этому времени уже более столетия находилась в таком же состоянии неустойчивого равновесия, как и племенные союзы Прибалтики или Дешт-и-Кыпчак. По сути, повсюду мы видим враждебные удельные княжества или «племена», неспособные победить друг друга или окончательно отказаться от взаимных претензий, коль скоро между ними не существовало четких «государственных границ» и была неизвестна концепция «внешней политики» в современном понимании (отдельной от внутренней политики, экономики или частной жизни династий). Бесконечные столкновения с соседями являлись результатом не столько особой агрессивности людей того времени, сколько слабого влияния такой абстрактной категории, как «граница», и торжества конкретно-ситуационного, а не абстрактного и безусловного разделении на «своих» и «чужих». Новые обстоятельства — часто совершенно непропорциональные абстрактным «объективным интересам» (например, зависть к военной добыче соседа) — могли моментально поменять представление о союзниках и противниках. В то же время возникающие локальные конфликты было теперь труднее погасить, потому что политическая самоорганизация земель и племен в княжества вводила принцип заочной коллективной солидарности и ответственности. То есть конфликт теперь касался не только непосредственных участников столкновения и их близких родичей, но всех подданных местной княжеской власти. В этом и заключается причина постоянной войны «всех против всех», которая ассоциируется с эпохой «феодальной раздробленности»: сложившиеся исторические земли (обособленные территории с населением, разделяющим чувство общности) самим фактом своего существования доказывали свою отдельность от соседей и устойчивость к стиранию границ. Получив единое военно-политическое руководство (упрощенно — князя с дружиной и наместниками в общинных центрах), они не стали сильнее соседей, находившихся примерно на таком же уровне политического и экономического развития. Их трения и конфликты стали систематичнее и масштабнее, но никому не удавалось занять безусловно главенствующее положение.

На этом фоне практически одновременное появление сразу трех претендентов на доминирование в регионе — Тевтонского ордена, Улуса Джучи и Великого княжества Литовского — представляло три альтернативных варианта политической централизации и консолидации.

Тевтонский орден, распространив свою власть на Ливонию, превратился в крупное государство с централизованной административной структурой (см. карту). К 1241 г. пять из семи основных племенных объединений пруссов признавали власть ордена. Орден не стремился уничтожить местную родовую аристократию и племенных вождей, но и не передавал им право представлять интересы центральной власти на положении вассалов. Субъектами правовых и экономических отношений с орденом вообще признавались только принявшие христианство — предпочтительно по католическому обряду. Впрочем, православные подданные Новгорода и Пскова рассматривались как полноценные партнеры, что делало союз с орденом реальной альтернативой в глазах некоторых, особенно в Пскове.

В это время складывается сложная система политических и торговых отношений между основными региональными центрами: Псков и Новгород представляют систему Рѹськой земли, но при этом их экономика в значительной степени зависит от балтийской торговли с немецкими свободными городами (объединившимися в XIII в. в Ганзейский союз) через посредничество ливонских купцов (в Риге, Дерпте). При этом правящие круги Пскова опасались усиления влияния Новгорода и Владимиро-Суздальской земли и поддерживали более тесные контакты с Орденом. Новгород, также заинтересованный в торговле с Ливонией, соперничал за огромные «колонии» в Карелии с Тевтонским орденом и скандинавскими рыцарями и миссионерами. И Псков, и Новгород все чаще привлекали литовских князей в качестве союзников друг против друга и против Ордена. Этот клубок противоречивых отношений привел к обострению ситуации в начале 1240-х гг. В июле 1240 г. в устье Невы произошло столкновение войска новгородского князя Александра Ярославича (прозванного за нее Невским) со шведской карательной экспедицией против восставших финских племен. Это столкновение было одним из эпизодов борьбы Новгорода за контроль над Ижорской землей как колонией. А после того, как изгнанный из Пскова сторонниками «владимиро-суздальской партии» князь Ярослав Владимирович вернул себе власть над городом при поддержке Тевтонского ордена, Александр Невский выступил в поход против него и поддерживавших его рыцарей. 5 апреля 1242 г. произошло сражение новгородцев с войсками Тевтонского ордена у Чудского озера. Несмотря на ожесточенность, эта битва, в результате которой погибли 20 рыцарей и шестеро попали в плен, была воспринята Орденом как пограничная стычка (особенно учитывая масштаб потерь, не сопоставимый с понесенными в боях с литовцами), вызванная второстепенным политическим конфликтом.