Новая имперская история Северной Евразии. Часть II

В городах на землях нынешней Украины и в имперской столице Петербурге стали возникать громады («общества») — кружки, которые ставили целью распространение украинской культуры и работу среди украинского «народа». Эти кружки были частью общего народнического движения, разделяя его фиксацию на «народе» как на теле и душе нации. Однако активисты громад воображали украинскую нацию как горизонтально организованное крестьянское сообщество, лишенное своей элиты (отказывая в этом статусе украинской интеллигенции). Ни русские и польские помещики, ни преимущественно не-украинское население городов не соответствовали представлениям о национальном украинстве. Получалось, что борьба украинских крестьян за землю была одновременно национально-освободительной борьбой против польских и русских помещиков, полонизированной и русифицированной украинской интеллигенции и еврейских «буржуазных угнетателей». Это специфическое переплетение национализма и социальной революции пользовалось популярностью среди украинских народников 1870-х годов.

Одним из наиболее значительных представителей этого политического направления был активист киевской Громады Михайло Драгоманов (1841−1895). Ему принадлежит известная фраза о том, что «в украинских обстоятельствах плох тот украинец, который не стал радикалом, и плох тот радикал, который не стал украинцем» («по обставинам України, тут плохий той українець, що не став радикалом, і плохий той радикал, що не став українцем.»). Драгоманов известен, прежде всего, как идеолог украинского федерализма, который считал, что Российскую империю нужно перестроить на федеративных началах и предоставить Украине в составе империи широкую политическую и культурную автономию. Он отвергал вненациональную (по его мнению — скрыто проимперскую) позицию как российских народников вообще, так и украинских в частности, идеализацию ими крестьянской общины и приятие политического терроризма. Этому типу народнической политики киевская Громада противопоставляла изучение и распространение этнографии и фольклора украинского крестьянства и производство книг для народа на украинском языке. Подобной деятельностью киевские активисты занимались под эгидой официально основанного ими в 1873 г. Юго-Западного отделения Российского императорского географического общества. Однако вскоре возможные политические последствия культурных инициатив киевской Громады вызвали серьезные опасения в Петербурге: с точки зрения имперской власти, опасность украинофилов для империи была сопоставима с опасностью российского революционного народничества. В 1875−1876 гг. правительство провело целый ряд антиукраинских мер, в результате чего ведущие активисты киевской Громады, включая Драгоманова, Федора Волка (Вовка), Николая Зибера и Сергея Подолинського, вынуждены были отправиться в эмиграцию.

9.11. Преодоление пассивности нации: исполнители народной воли

«Хождение в народ» выявило отсутствие у «народа» неких общих требований и даже единого представления о своих интересах. Созданная в 1876 г. на гребне ниспадающей волны «хождения в народ» новая народническая организация «Земля и Воля» уже своим названием формулировала за народ программу его «истинных чаяний». Хотя программа организации сохранила общую ориентацию на длительную работу среди крестьян, она предусматривала и действия, направленные на «дезорганизацию государства», в частности, систематическое уничтожение «наиболее вредных или выдающихся лиц из правительства». На фоне инертности «народа» часть революционеров заговорила о необходимости «пропаганды делами» посредством бунтов, демонстраций, стачек и политического террора. Им казалось, что такой буквальный язык революционной агитации будет понятен даже самым необразованным представителям «народа», независимо от языка и вероисповедания.

К весне 1879 г. разногласия между «пропагандистами» и «террористами» внутри организации достигли пика, и она раскололась на террористическую «Народную Волю» (1879 — середина 1880-х) и пропагандистский «Черный передел» (1879−1882). Пропагандисты, продолжавшие образовательную и агитационную работу в деревне, так и не смогли найти выход из тупика народной пассивности, в который уперлось «хождение в народ». Требовалась некая новая стратегия революционаризма. Лидеры «Черного передела» эмигрировали из России в Швейцарию и там создали первый кружок российских марксистов.

Если название организации «Черный передел» еще подсказывало крестьянскому народу, в чем его истинные цели (в полном переделе всей пахотной земли по справедливости), то название организации «Народная Воля» окончательно отказывало нации в субъектности. Революция совершается, конечно же, ради народа, но в чем заключается его «воля», знают только сознательные и жертвенные революционеры, действующие от его имени. Название новой группировке дала не воображаемая цель народа, а отобранная у него воля к действию, которую народ сам так и не проявил, к разочарованию пропагандистов «Черного передела».