Новая имперская история Северной Евразии. Часть II

Боевую организацию партии эсеров возглавил полицейский агент Азеф, саботировавший одни покушения и организовывавший другие. Вот только, при всей резонансности покушений террористов БО и роковой роли Азефа для организации, в это время она уже утратила монополию на политический террор. Он превратился в элемент массовой политики, опирающийся на отработанные технологии: обязательную опору на риторическую поддержку «Подпольной России» и усиливающий эффект публикаций в популярной прессе. Между 1902 и 1911 гг. БО организовала 11 успешных покушений, а всего за этот период в Российской империи произошло несколько десятков тысяч атак под политическими лозунгами, в результате которых было убито и ранено порядка 17 тыс. человек. Методики подсчета и конечные цифры могут разниться, но в любом случае на долю «флагмана террора» БО приходится не более одной тысячной всех терактов.

Сценарий революционного восстания масс: анархистский мятеж

Постепенное перерастание структурного «восстания масс» в реальную политическую революцию массового общества нашло наиболее наглядное отражение в истории современного российского анархистского движения, зародившегося летом 1903 г. В это время революционная деятельность оставалась уделом представителей образованной элиты, пришедших к революции в результате сугубо интеллектуальной эволюции. Как и четверть века назад, радикальные интеллигенты организовывали кружки для чтения и обсуждения теоретической литературы, пытались распространять свои взгляды среди «народа», а самые нетерпеливые — готовили убийства высших чиновников. К 1903 г. сети участников кружков, разделявших общие теоретические воззрения, составили несколько объединений, объявивших себя революционными партиями (РСДРП, ПСР и пр., см. предыдущую главу). Таким же интеллигентским кружком была группа анархистов-коммунистов, начавшая издавать в Женеве ежемесячный журнал «Хлеб и воля». В отличие от остальных революционных партий, которые обосновывали необходимость революции теоретическими соображениями и даже рабочих пытались вербовать при помощи текстов К. Маркса и Ф. Энгельса, анархисты исповедовали идеологию непосредственного протеста: революция необходима, потому что невыносимы условия жизни простого человека. Целью революции должно стать уничтожение любых внешних дисциплинирующих форм, а не парламентская демократия (на период «буржуазной революции») и не диктатура пролетариата (на период борьбы с буржуазией). Социал-демократы с пренебрежением относились к незамысловатой идеологии анархистов, но она оказалась удивительно близка рядовым представителям городского массового общества. Впервые простые люди открывали в себе революционеров, а не учились ими становиться.

Анархистские группы стали распространяться на юге Российской империи во второй половине 1903 г. со скоростью лесного пожара. Костяк первых организаций составляли бывшие члены социал-демократических и эсеровских групп, а особенно Бунда (в его составе было больше всего простых рабочих). Но очень скоро анархистские группы обросли новыми членами, прежде не имевшими опыта работы в нелегальных кружках. Спустя несколько лет более пяти с половиной тысяч анархистов действовали в 180 городах Российской империи, практически во всех губерниях. Учитывая, что не существовало единой анархистской партийной организации и даже координирующего центра, широта спонтанного распространения анархистского движения свидетельствует о его популярности.

Анархистов не интересовал земельный вопрос: эти люди не имели никакой собственности, зарабатывая на жизнь поденным трудом, и естественной социальной средой для них была многокультурная городская толпа. Они активизировались там, где поднималась стачечная борьба: требовали от хозяев уступок, немедленно переходя к террору в случае несговорчивости. Первым терактом анархистов, положившим начало эскалации политики «прямого действияˮ, стало покушение 18-летнего Ниселя Фарбера на владельца белостокской прядильной фабрики Авраама Кагана. Три четверти населения Белостока составляли евреи, поэтому, при отсутствии этнокультурных различий, конфликт рабочих с фабрикантами воспринимался исключительно как проявление классовой борьбы. Еврейская специфика этого классового конфликта проявилась лишь в том, что Фарбер знал, когда находящийся под охраной полиции Каган окажется уязвимым для атаки: в первый день еврейского нового года (10 сентября нового стиля) Фарбер подкараулил свою жертву у синагоги и нанес несколько ударов ножом. Спустя месяц Фарбер совершил еще более спонтанную атаку, стоившую ему жизни: он явился с самодельным взрывным устройством в полицейский участок. Никого из начальства не было на месте — Фарбер не удосужился даже потратить несколько дней, чтобы выяснить распорядок дня пристава и его помощника. Не желая отказываться от задуманного, Фарбер метнул бомбу. В результате взрыва ранения получили два городовых и писарь, но также погибли два случайных посетителя и сам террорист.