Новая имперская история Северной Евразии. Часть II

Впрочем, речь не шла о пассивном восстановлении допетровского «статус кво» в Украине. Напротив, принимавшиеся «верховниками» решения впервые вполне осознанно и последовательно были направлены на интеграцию Малороссии (а не на ее формальное насильственное подчинение). Кульминацией разворота украинской политики стали «решительные пункты», сформулированные Верховным тайным советом в 1728 г., подтверждавшие старинные украинские вольности и права. Восстанавливалось избрание гетмана (но лишь по особому императорскому указу). Главным судебным органом становился Генеральный суд, судивший по малороссийскому праву, под председательством гетмана и с выборными судьями (но три из шести членов суда представляли Московское царство). В генеральную старшину и полковники выбирались по два-три кандидата (но окончательное назначение оставалось за императором по представлению гетмана). Кроме того, было решено начать работу по переводу на «великороссийский» язык магдебургского и саксонского права, применявшегося в украинских землях, и составления в перспективе малороссийского уложения. Таким образом, Верховный тайный совет одновременно восстанавливал гетманскую административную систему и реформировал ее в соответствии с современными камералистскими принципами и во взаимодействии с имперской административной системой. В этой логике, окончательное превращение гетманщины из полустихийной системы военной демократии (или, по определению некоторых историков, военной диктатуры) в регулярное современное государство должно было привести к унификации с имперским государством и естественной и ненасильственной интеграции. В условиях отсутствия некой единой и нормативной «русской» культуры (как и единой стандартной «украинской»), проблема культурно-языковых различий не упоминалась ни российскими имперскими инициаторами интеграции Малороссии, ни сторонниками украинской независимости от России. В ситуации, когда литературный «великоруссий» язык развивался главным образом усилиями Феофана Прокоповича и других выпускников Киево-Могилянской академии (единственного полноценного высшего учебного заведения к востоку от Речи Посполитой), формирующаяся Российская империя в культурном отношении была столь же чужда украинской традиции, как и московской — или являлась продуктом украинской просвещенной мысли не в меньшей степени, чем московской политической культуры.

7.9. Анна Иоанновна и попытка заключения «общественного договора» как основы нового имперского государства

Проявляя изрядную политическую дальновидность и демонстрируя коллегиальную работу в лучших традициях камералистской доктрины, Верховный тайный совет оставался, в то же время, кружком аристократов, которые руководствовались не только высшими государственными интересами, но и личными амбициями, клановой лояльностью и корыстью. Внутри совета вспыхивала острая борьба за влияние на монарха, за распределение высоких должностей. Однако погубили «верховников» не внутренние склоки, а завышенные политические требования. По иронии судьбы, занимавшийся проверкой идеологических построений Петра I на реалистичность, Верховный тайный совет сам стал жертвой российской социальной реальности, для которой он оказался слишком передовым, оторванным от политической культуры основной массы социально активного населения — различных слоев дворянства.

Верховники успешно пережили двух императоров и имели все шансы сохранять свою роль и дальше: они счастливо сочетали в себе принадлежность к верхушке знати, приближенной к императору благодаря статусу, и обширные государственные навыки, недоступные обычно придворным того времени. Большинство отпрысков древних княжеских родов (Долгоруких, Голицыных) были гораздо большими Рюриковичами, чем наследники Петра I на престоле, и прислушиваться к их мнению императорам было не так зазорно, как если бы они имели дело с обычным камералистским «тайным кабинетом» безродных чиновников. В то же время, три десятилетия службы у Петра I — идейного адепта камерализма и, вероятно, крупнейшего практика государственного строительства своего времени — хорошо подготовили «верховников» к управлению государством. Пожалуй, даже пресловутая камералистская коллегиальность деятельности Верховного тайного совета имела практическое положительное влияние на его эффективность, несколько уменьшая влияние корыстных интересов отдельных членов совета на принятие решений. Отсутствие очевидных прямых дееспособных наследников престола после смерти Петра I и его жены Екатерины I, в сочетании с двусмысленным законом о наследовании престола делало Совет ключевым политическим игроком, от которого зависел выбор наследника.