Новая история красавицы и чудовища (СИ)

Музыканты тут же окружили ее. Как раз вернулся пятый участник и присоединился к так называемой фотосессии. Людкины любимчики: Андрей Ковальский и бас-гитарист Максим Мороков обняли ее с обеих сторон. Столько мужицких татуированных лап тискали ее, а она, довольная, наслаждалась. Ковальский скорчил глупую смешную рожу и показал распальцовку. Чудовище, которое будто дикий зверь вопило на сцене весь концерт, превратилось в дите. Господи, большой татуированный ребенок это уже слишком.

Я несколько раз сфотографировала и не успела опомниться, как худой барабанщик с ирокезом, кажется Александр Ольховский, бесцеремонно выхватил фотоаппарат разукрашенными ручищами и подтолкнул меня к музыкантам.

— Давайте, покучнее. Сейчас вылетит сердитая птичка.

И рассмеялся.

Я ощутила на талии жесткую руку и затаила дыхание. Вдоль позвоночника прошла неприятная дрожь. Повернув голову, я увидела Андрея Ковальского и возмущенно уставилась на него. В этот момент мелькнула яркая вспышка. Как же хотелось вырваться из стальной хватки и сказать, чтоб больше никогда не трогал меня. Эти полностью татуированные руки, шея и Бог знает что еще, огромные тоннели в ушах… Омерзительно не то, что прикасаться, смотреть больно. Отчего-то рядом с такими людьми во мне просыпалась дикая неприязнь, которую невозможно было скрыть. Я становилась совершенно другой, могла и нагрубить, если что-то мне не понравится.

Когда Ковальский отпустил меня, я распрямилась и задышала нормально. Хотела утащить подругу из этого ужасного места, но она достала из сумочки блокнот и маркер. Начинается… Ей все мало.

Парни стали расписываться, а я отстранено наблюдала за происходящим. Первым отстрелялся Андрей. Взял со стола недопитую бутылку пива, залпом прикончил и, захватив новую, направился ко мне. Я скрестила руки на груди и уставилась в пол. Мерзкий запах алкоголя резанул ноздри.

— Тебе где черкнуть, красавица? — дерзко бросил он, с интересом оглядывая меня с ног до головы. Взгляд задержался на груди.

Черт, додумалась же надеть на рок-концерт кофточку с открытым декольте! Люда же предупреждала!

— Мне не нужен автограф, — отрезала я. Внутри зашевелилась злость. От того, что он стоял так близко, лапая меня взглядом, будто оценивая, ну и, конечно, от его колкого «красавица».

— Правда? — его глаза широко открылись, интерес заиграл в прозрачных хрусталиках.

— Не хочу никого обидеть, но мне ваше творчество не интересно. Я просто пришла за компанию с подругой, — сдержанно произнесла я и вытащила из кармана куртки телефон. Взглянула на дисплей — половина двенадцатого. А ведь еще до дома добираться.

— Круто! — улыбнулся Ковальский и, отвернув пробку на бутылке, глотнул пива из горлышка. Еще бы зарычал от радости, как на сцене. Там у него хорошо получалось.

— Парни, вы слышали? Девушке не интересно наше творчество.

— О, — засиял барабанщик, подскочив ко мне, — впервые вижу в гримерке девицу, которая не любит нашу музыку. Зачем же ты пришла?

— Я вам не девица, — на полном серьезе ответила я. Подошла к подруге, которая флиртовала с бас-гитаристом и взяла ее под руку. — Пойдем, Люд.

— Роза, погоди. Минут десять, ладно? Только никуда не уходи.

Она как обычно уставилась на меня щенячьими глазами. В такие моменты становилось жаль ее, и я мирилась с обстоятельствами, шла на поводу. Что ж, придется и на этот раз переступить через себя. Господи, дай мне силы это выдержать!

— Хорошо, — сдалась я, сжимая в руке телефон. — Жду десять минут и ухожу.

— Вот и славненько, — губы Ковальского растянулись в смешной наивной улыбке.

— Я сейчас, — шепнула мне Людка, выходя с Максом из гримерки.

Боже, она меня одну хочет оставить с этими… Злость заиграла во мне, как пузырьки во взболтанной бутылке шампанского. Я уже было направилась к двери, как вдруг Ковальский поймал меня за запястье. Что он себе позволяет?

— Постой, красавица. Твоя подруга скоро вернется.

Я отдернула руку. Хотела возмутиться, но сдержала порыв. В отличие от него, я умею вести себя прилично. Но если он еще хоть раз прикоснется ко мне, придется отбросить все приличия. Он узнает, какой я могу быть.

— Присядешь? — обхаживал меня Ковальский.

Я глянула в сторону дивана, на котором развалился вокалист группы, Сергей. К сожалению, за час концерта ноги затекли настолько, что мне было все равно где, на чем и с кем сидеть. Но я все же устояла от желания плюхнуться на мягкое сидение и наконец-то расслабиться. Хотя, нет, расслабиться мне вряд ли удастся.

— Спасибо, постою.

Мне было неприятно находиться среди металлистов. Я всегда побаивалась людей, которые разукрашивали тело татуировками и уродовали себя пирсингом. Старалась обходить их стороной. И прокляла ту минуту, когда согласилась переступить порог этой комнаты.

— Как знаешь, но я же о тебе забочусь. — Ковальский встал напротив, скрестив руки на груди, и расставил ноги на ширине плеч. — Кто же ходит на рок-концерт на каблуках? Ты знаешь о существовании спортивной обуви?

Послышались неприятные смешки.