Новая карта мира. Энергетические ресурсы, меняющийся климат и столкновение наций

Шейх Зайед аль-Нахайян, правивший Абу-Даби с 1966 г. и ставший основателем Объединенных Арабских Эмиратов в 1971 г., предупреждал, что эмират не сможет всегда полагаться на нефть. Именно поэтому он основал Инвестиционное агентство Абу-Даби (Abu Dhabi Investment Authority), которое сегодня считается вторым крупнейшим фондом национального благосостояния в мире. Его активы, по многочисленным оценкам, превышают 800 млрд долл. Сын шейха Зайеда аль-Нахайяна Мохаммед бин-Зайед стал наследным принцем в 2004 г. Он ускорил кампанию по диверсификации экономики. «Через 50 лет, когда, возможно, у нас останется последний баррель нефти, который будет отправлен на экспорт, будем ли мы грустить? – говорил он. – Говорю вам, если мы сегодня делаем инвестиции в правильные сектора [экономики], то мы будем праздновать». Одной из его инициатив было создание второго государственного фонда национального состояния Mubadala, управляющего активами объемом около 230 млрд долл. Этот институт занимается в основном строительством и инвестициями в компании в Абу-Даби и за границей. Одна из его компаний, Strata, производит в Абу-Даби высокотехнологичные детали для компаний Boeing и Airbus. Другим примером является партнерство с Кливлендской клиникой[356], которая создала крупнейший региональный медицинский центр в Абу-Даби. Второй инициативой Мохаммеда бин-Зайеда стало учреждение компании Masdar, которая занимается диверсификацией энергетики. Она является одним из крупнейших мировых игроков в области солнечной энергии и занимается развитием технологий.

Третьей инициативой стала собственно программа Vision 2030, запущенная в 2007 г. Она заложила общую стратегию. Ее суть заключалась в нескольких пунктах – стране необходимо диверсифицировать доходную базу, повышать квалификацию, создавать рабочие места и расширять участие женщин в экономике. Результаты появились раньше, чем можно было ожидать. Два десятилетия назад почти весь ВВП страны базировался на нефтяных доходах. Сегодня 60 % ВВП не связаны с нефтью. Доля ненефтяного экспорта увеличилась с 13 % в 2010 г. до 57 % в 2018 г. Успешной диверсификации способствуют инвестиционный климат, последовательная политика и культура бизнеса. Важнейшими факторами являются низкая стоимость электроэнергии, которая поддерживает производство, и выгодное местоположение эмирата, позволяющее ему стать торговым хабом. Все вместе эти факторы составляют почти идеальную схему диверсификации экономики. По крайней мере, идеальную схему, которая работает в Абу-Даби[357].

Экономические цели программы Vision 2030 были более конкретно сформулированы в 2016 г. в форме Плана национальной трансформации. Это был максимально подробный план – в нем указывались 178 целей, 371 индикатор для мониторинга процесса и 543 инициативы. В 2018 г. в план были внесены изменения.

«У нас были пятилетние планы развития с начала 70-х гг., – сказал старший министр. – В них были обозначены те же самые цели: диверсифицировать экономику, увеличить частный сектор, уменьшить зависимость от нефти. Мы построили большую инфраструктуру, создали системы образования и здравоохранения. Но посмотрите на три основные цели: нам не удалось их достигнуть. Мы по-прежнему зависимы от нефти, частный сектор зависит от правительства, мы не смогли диверсифицировать экономику. Теперь мы реформируем все: общество, экономику, государственный аппарат – все сразу. И это действительно необходимость. Посмотрите на демографические данные».

Программа Vision 2030 и сопутствующий ей План национальной трансформации предназначены стать дорожной картой перестройки Саудовской Аравии. Вклад частного сектора в ВВП должен увеличиться с 40 до 65 %. Иностранные инвестиции также должны существенно вырасти. Размер военного бюджета Саудовской Аравии составляет 87 млрд долл. По этому показателю она занимает третье место в мире, превосходя Россию и уступая только Соединенным Штатам и Китаю. Начиная с 2011 г. она является крупнейшим покупателем вооружений в Соединенных Штатах. Была поставлена амбициозная цель создать оборонную промышленность, которая позволит локализовать 50 % расходов на вооружение. Такая локализация – весьма смелый проект с точки зрения обеспечения возможностей и исполнения, создания цепочек поставок, которые на сегодняшний день не существуют. Не стоит забывать и о том, что необходимо гарантировать, что расходы не выйдут из-под контроля[358].