Новая карта мира. Энергетические ресурсы, меняющийся климат и столкновение наций

В том же 1979 г. Саддам Хусейн жестокими методами консолидировал власть в Ираке, уничтожив всех потенциальных соперников, как реальных, так и воображаемых, и предпринял шаги к тому, чтобы попытаться стать лидером арабского мира. Арабские народы, заявил он, используя положения баасистской идеологии, на которой основывался его режим, – «это одна нация». Он поставил перед собой цель переформатировать Ближний Восток. В феврале 1980 г. в докладе секции интересов США в Багдаде (США не имели посольства в Ираке) диктатора описали как «большого эгоиста». Привыкший к лести, покорности, елейной рекламе, раболепному обожанию и подобострастию, он принимал восхищение народа с холодной сдержанной улыбкой и поднятой рукой, как король. Работать на Саддама на высшем уровне было ужасно. «Он смотрел вам прямо в глаза, как будто хотел управлять вами, – говорил один из офицеров. – Он мог быть очень ласков, а через секунду становился чрезвычайно враждебным и злым». Пристрастие Саддама записывать на пленку все, даже встречи с самыми влиятельными сторонниками, привело к тому, что образовались огромные коллекции записей. Их нашли после вторжения США в Ирак в 2003 г., и появилась возможность не только услышать голос Саддама в окружении ближайших сподвижников, но и оценить его циничный образ мышления и неумелое принятие решений[242].

Нефть позволила Саддаму стать тем, кем он стал. Внезапный рост цен на нефть после Войны Судного дня в октябре 1973 г. принес Ираку золотой дождь. Вырученные деньги пошли на финансирование централизованно управляемой экономики и крупномасштабных проектов по индустриализации. Важно и то, что нефтяные доходы позволили модернизировать и увеличивать вооруженные силы. Но иранская революция 1979 г. и появление в Иране шиитского государства стали для режима партии Баас в Ираке серьезной угрозой. Саддам и его клика представляли суннитское меньшинство и управляли Ираком. Несмотря на жестокие репрессии, шиитское большинство становилось все более воинственным, в нем начали создаваться подпольные группы сопротивления.

Саддам неистово ненавидел Хомейни и его, как он называл их, «сатанинские» тюрбаны. Хомейни не оставался в долгу. Он считал баасистов светским суннитским меньшинством, подавляющим шиитское большинство. Саддам, говорил Хомейни, – это не просто «малый сатана», но и «свинья», а баасистский режим – это «надругательство над исламом».

Вся информация, которую Саддам получал от своей разведки, подтверждала наличие великолепной возможности: Иран был расколот, разорван междоусобной борьбой, «погружаясь в состояние хаоса, преступности и нарушений закона», сопровождавшихся «разложением и разрушением вооруженных сил страны»[243].

Саддам рассчитывал на ограниченную войну и быструю победу, которая принесет большую выгоду при небольших затратах. Он завоюет провинцию Хузестан, население которой говорит на арабском языке (ее часть известна из истории как Арабистан), где сосредоточено 90 % запасов иранской нефти, и присоединит ее нефтяные богатства к экономическому арсеналу его будущей новой арабской супердержавы. Он подорвет власть Хомейни и положит конец угрозам, которые тот несет его режиму. И он закрепит свои позиции как лидер арабского мира. «Мы должны ткнуть их носом в грязь, – сказал Саддам об иранцах 16 сентября 1980 г. во время встречи с высшими чиновниками. – Это можно сделать только военным путем»[244].

22 сентября 1980 г. Ирак перешел в наступление. Иракская авиация начала интенсивные налеты на цели в Иране, рассчитывая на быстрый и безоговорочный успех. Но вместо триумфа Саддам угодил в то, что оказалось кровавым тупиком, самой длинной крупной войной в XX в. Иранскую регулярную армию энергично поддержала новая сила – Пасдаран, или Корпус стражей исламской революции, бойцы, фанатично преданные революции Хомейни. Войска Саддама применили то, что он называл «специальными боеприпасами», – химическое оружие. Но ведущиеся в Ираке разработки «арабского атома» (как называл это Саддам) были практически похоронены, когда израильские самолеты уничтожили атомный реактор, расположенный к северу от Багдада, на котором иракцы планировали производить топливо для производства ядерного оружия. Во время войны и Иран, и Ирак тяжело пострадали из-за резкого падения цен на нефть в 1986 г. и соответственно уменьшения ее добычи и экспорта. Но, в отличие от Ирана, у Ирака были банкиры. Он получил кредиты на многие десятки миллиардов долларов у Саудовской Аравии и Кувейта. В 1988 г. высокопоставленные соратники Хомейни смогли убедить его в том, что Иран находится на грани поражения. Аятолла согласился на предложение ООН о прекращении огня, хотя говорил, что принять это решение было для него «более болезненно и страшно, чем выпить чашу яда»[245]. Война обошлась обеим сторонам в 500 000 убитых и миллион раненых, а суммарные затраты на нее превысили 1 трлн долл.