Новая книга ужасов

К ней повернулся стоявший ближе прочих мужчина, сухопарый и немытый, такой бледный, что его почти можно было принять за альбиноса. Мина вспомнила это лицо, этот нос крючком. Она однажды видела, как этот мужчина плюнул в монахиню у «Двух маго»[89]. Он не пошевелился, чтобы дать ей пройти, и Мине подумалось, что даже его глаза выглядят грязными. Трупными.

– Мадемуазель Мюррей. Прошу вас, на минутку.

Мина еще секунду смотрела в сердитые глаза сюрреалиста, потом медленно повернулась к Адриенне Монье. Принадлежавший Адриенне магазин «Maison des Amis des Livres»[90] находился на другой стороне улицы. Этой ночью его окна были темны. Было широко распространено мнение, что мадемуазель Монье внесла немалый вклад в успех «Шекспира и Компании».

– Я привела человека, который был бы очень рад с вами встретиться.

Рядом с Адриенной, потягивая вино из бокала, стояла рыжеволосая женщина. Она улыбнулась, и Мина заметила, что у нее каре-зеленые глаза.

– Это мадемуазель Кармайкл из Нью-Йорка. Она утверждает, что является большим поклонником ваших работ, Мина. Я как раз рассказывала ей, что у вас в «Небольшом ревью»[91] вышла очередная работа.

– Анна Кармайкл, – нетерпеливо добавила женщина мягким голосом и протянула руку.

Словно со стороны, Мина смотрела на то, как отвечает на пожатие.

Анна Кармайкл из Нью-Йорка. Не Люси.

– Благодарю вас, – голос Мины был мертвенно спокоен, как море перед шквалом.

– О, господи, нет, это вам спасибо, мисс Мюррей.

Не Люси, совершенно не Люси, – теперь Мина видела, насколько эта женщина была выше Люси, насколько более тонкие у нее руки, заметила родинку у уголка накрашенных губ.

Адриенна Монье исчезла в толпе, куда ее затянула толстая женщина в уродливой шляпе, украшенной страусиными перьями, и Мина осталась наедине с Анной Кармайкл. За ее спиной разделившиеся на группы сюрреалисты с утомительным пылом спорили о каких-то древних, избитых вещах.

– Я читаю вас с выхода «Белого ангела Карфакса», а в прошлом году – о, боже! – в прошлом году я прочитала в «Арфисте» Canto Babel. Мисс Мина, в Америке говорят, что вы – новый По, что на вашем фоне ле Фаню и все эти глупые викторианцы выглядят…

– Ну, я… – начала Мина, которая не была уверена, что собирается сказать, просто ей хотелось прервать собеседницу. Головокружение, обостряющееся ощущение нереальности быстро накатывали снова, и Мина прислонилась к книжному шкафу.

– Мисс Мюррей? – Анна Кармайкл осторожно шагнула ближе, протянув длинные пальцы, словно в готовности поддержать споткнувшегося человека.

– Мина, если можно. Просто Мина.

– С вами?..

– Да, – ее снова пробил пот. – Извините меня, Анна. Просто слишком много вина на пустой желудок.

– Тогда разрешите мне пригласить вас на обед.

Поджав губы, Мина прикусила кончик языка с такой силой, что ощутила соленый привкус крови, и мир вокруг начал снова обретать четкость. Сиропообразная чернота по краям поля зрения медленно, по градусу, отступала.

– О, нет, я не могу, – удалось ей выговорить. – Правда, это не…

Но женщина уже брала ее за руку, обнажая похожие на два ряда жемчужин зубы в полукружьи улыбки. Властная американка до кончиков волос. Мина вспомнила о Квинси Моррисе и задумалась о том, бывала ли эта женщина в Техасе.

– Но, Мина, я настаиваю. Вы окажете мне честь, и в ответ… ну, я не стану ощущать чрезмерной вины, если нечаянно начну слишком много болтать.

Вместе, рука об руку, они протолкались через барьер из сюрреалистов. Мужчины предпочли не обратить на них внимания – за исключением костлявого альбиноса, и Мине показалось, будто что-то произошло между ним и Анной Кармайкл, что-то невысказанное или попросту непроизносимое.

– Ненавижу этих тупых ублюдков, – прошептала Анна, когда за ними с резким стуком захлопнулась дверь. Она крепко держала руку Мины, будто вливая тепло в липкую ладонь, и Мина к собственному удивлению ответила тем же.

Снаружи, на залитой светом газовых фонарей rue de l’Odéon дул теплый весенний ветерок, а ночной воздух пах приближающимся дождем.

Блюда оказались хороши, хотя Мина едва ощутила вкус того немногого, что съела. Холодный цыпленок с хлебом, салат с тимьяном и козьим сыром – она жевала и глотала, не ощущая разницы. И пила больше чем следовало какого-то неизвестного красного бордо из графина. Мина слушала речь женщины – которая говорила не как Люси – бесконечный поток изобильных мыслей Анны Кармайкл о смерти и о творчестве Мины.

– Я на самом деле отправилась в поместье Карфакс, – сказала та и сделала паузу, словно ожидала некой определенной реакции. – Прошлым летом. Знаете, там сейчас проводят какие-то реставрационные работы.

– Нет, – ответила Мина, пригубив вино, и отделила вилкой кусочек куриной грудки. – Нет, этого я не знала.