Новая книга ужасов

ЛИЛИТ БЛЕЙК

25 декабря 1874

1 ноября 1896

– Темнеет, – прошептал гид. – Надо возвращаться.

Я рассмотрел его лицо в темноте, оно было обеспокоенным. Слова гида нарушили ту странную тишину, которая окутывала это место со всех сторон. Я рассеянно кивнул, но направился ко входу в склеп и ржавым решетчатым воротам, которые заграждали лестницу, ведущую к гробу. Заглянув через ворота, я сумел разглядеть лестничный пролет, покрытый лишайником, но темнота не позволяла увидеть то, что таилось ниже. Теперь уже гид стоял рядом со мной и тянул за рукав пиджака.

– Пойдемте, пойдемте, – он почти стонал. – У меня могут быть проблемы из-за вас.

Там внизу что-то было. У меня появилось тревожное ощущение, что меня, в свою очередь, пристально рассматривали изнутри той вечной темноты. Словно что-то пыталось общаться со мной: в голове начали формироваться видения, вспышки искаженных сцен с участием трупов, которые не разлагались, снов, которые могли видеть лишь те, кто не были больше людьми. Затем гид схватил меня за руку и начал силой оттягивать в сторону. Я шел, спотыкаясь, будто в трансе, но галлюцинация, казалось, тускнела по мере того, как мы отдалялись от могилы. Когда мы подошли к главным воротам, ко мне вернулась способность ясно мыслить. После этого гид наотрез отказывался снова вести меня к склепу, и попытки убедить его коллег были встречены тем же. В конце концов мне вовсе запретили посещать общественные экскурсии по кладбищу. Позже я узнал, что моя связь с Масвеллом была открыта, и что в прошлом он принес немало проблем руководству кладбища своим требованием доступа к могиле Лилит без присутствия посторонних. Однажды с его стороны даже была попытка несанкционированного проникновения.

Как говорилось выше, Масвелл сделал меня своим правопреемником, поэтому его коллекция рукописей Лилит Блейк досталась мне. Я также получил доступ к его комнатам. Поэтому я снова вернулся к изучению ее текстов, надеясь подобраться к разгадке головоломки, которая взяла под контроль мою жизнь. Мне еще нужно было прочесть «Белые руки и другие истории», и я все откладывал этот момент, хотя Масвелл настаивал, что книга все объяснит. Я все еще придерживался мнения, что его мистическое объяснение было ложным, и мысль о том, что эта книга может поддержать его теорию, была мне противна. Я отчаянно хотел верить в то, что Масвелл написал книгу сам, а не стал проводником для идей Блейк. И еще, даже если не принимать во внимание его странные кисти, столь похожие на руки Блейк, даже если бы я предположил, что это было причиненное себе увечье вследствие долгого умственного недуга, не говоря о том, что возраст книги явно был сравнительно молодым, все еще оставалось то самое ощущение, которое я испытал возле склепа. И оно расшатывало мою уверенность. Поэтому я обратился к «Белым рукам и другим историям» в надежде, что они определят все раз и навсегда.

Я всего лишь попытался прочитать рассказ, в честь которого была названа книга. Положа руку на сердце, я признавал, что книга была слишком отвратительна для любого, кроме сумасшедшего, кто решился бы полностью прочесть ее. История была словно заклинание. Чем дальше, тем более непонятными и зловещими становились слова. Иногда они были написаны наоборот и при этом казались все больше бесстыдными. Слова в той книге вызывали картины бесконечного разрушения. Та небольшая часть, что я прочел, уже повредила мой рассудок. Меня поглотили мысли о ней, лежащей в гробу, спящей и ждущей, чтобы я освободил ее.

В бессонные ночи ее голос звал в темноте. Когда я спал, я видел странные сны – будто я шел среди бледных теней в заросшем и разрушающемся городе мертвых. Лунный свет казался ненормально ярким, он просачивался в катакомбы, куда меня вела закутанная в саван фигура Лилит Блейк. Казалось, что мир мертвых все больше заменяет мой реальный мир.

В течение долгих недель я плотно закрывал шторы в библиотеке Масвелла, скрываясь от дневного света, заблудившись в собственных размышлениях.

Однако с течением времени мне стало интересно, почему Масвелл настаивал на том, что он во что бы то ни стало должен быть захоронен рядом с Блейк. Мой собственный опыт посещения ее склепа был пугающим, а те странные галлюцинации – могли ли они быть реальными? Могло ли быть так, что Масвелл действительно предугадал какую-то форму существования после смерти, свидетельства о которой я едва собирал по крохам? Мне нелегко далось подобное умозаключение. Я изучил многие философские трактаты, чтобы вновь и вновь возвращаться к мысли о том, что я, возможно, могу считать толкования Масвелла верными. Та критическая книга о Блейк, которую я предполагал написать, теряла смысл, путаясь в рамках собственной ограниченной формы. Как бы невероятно это ни звучало, но единственное объяснение, к которому я пришел, звучало так: само тело Блейк содержало некую сверхъестественную духовную сущность, и лишь непосредственный контакт с ним мог принести окончательное разрешение загадки.