Новая книга ужасов

Неожиданный случайно доставшийся бонус меня слегка ошеломил. Пока Селвин доставал телефон и звонил, я пыталась представить, на что может оказаться похожей картина Хелен Ральстон. Даже зная, что она училась рисовать, я все равно всегда думала о ней как о писательнице. И никогда не встречала даже описаний ее картин. То, что это свалилось мне на колени вот так, еще до начала работы, не показалось мне странным или необычным. Все писатели и исследователи знают, что такие счастливые совпадения – нечаянное открытие, идеально совпавшая по времени встреча, невероятное стечение обстоятельств – вовсе не редки. То, что первое из них произошло так рано, до того как я погрузилась в проект, просто подтверждало ощущение: мне было суждено написать эту книгу.

III

Друг Селвина жил недалеко, на расстоянии короткой поездки на такси, в районе под названием Колонии. Собрание чудных маленьких домов на одиннадцати параллельных террасах, выстроенных, по словам Селвина, в 1861 году для того, чтобы предоставить доступное жилье уважаемым ремесленникам и их семьям. Теперь они стали очень популярны среди одиночек или молодых работающих пар из-за расположения в центре и старомодного очарования.

Вид этих аккуратных небольших домиков, выставленных вдоль узких мощеных улиц, подобно идеальной деревне, пробудил во мне давно заснувшую американскую туристку, и, прежде чем я успела ее придавить, изо рта вырвалось сентиментальное:

– Ой, они такие милые!

Большое черное такси вынуждено было остановиться на углу: если бы машина проехала дальше, то она явно не смогла бы развернуться.

– Они просто восхитительны!

Я пришла в еще больший восторг, заметив цветочные ящики на окнах и зеленые газоны с подстриженной травой. В свое время это было недорогое жилье, но идея доступности не воплотилась в образе уродливого утилитаризма. Домики были невелики – я не представляла, как их могли считать подходящим жильем для обычных в то время больших семей, – но форма была приятной для глаз, и постройки не выглядели тесными.

– Какое отличное место для жизни, такое тихое и красивое, как деревня, но прямо в центре города. Отсюда можно докуда угодно дойти пешком, или доехать на велосипеде, даже машина не нужна.

Селвин выглядел развеселившимся.

– Я попрошу Аластера немедленно дать тебе знать, как только один из них поступит в продажу. Спрос очень велик, но если тебя предупредят заранее, сможешь сделать предложение первой.

– Я не имела в виду, что сама хочу здесь жить… – я задумалась, не закончив фразы. Почему бы мне не жить жизнью, кусочек которой я неожиданно увидела? Мне все еще нравилась провинция, но в конце концов, если мне захочется выбраться из города, есть поезда и автобусы, а в последние дни мне определенно больше не хватает культуры, чем свежего воздуха и широких просторов.

– Ну, – сказала я, меняя галс, – если ты сможешь перезапустить мою карьеру, то я точно задумаюсь о перезапуске своей жизни.

Он ненавязчиво приобнял меня за плечи и медленно повел по улице.

– Мы – это главное слово – собираемся снова привести тебя к успеху, и крупному. Поверни у зеленых ворот.

Указанный дом делился на две части, верхнюю и нижнюю; друг Селвина жил наверху. Мы поднялись по довольно изящной широкой винтовой лестнице, и худощавый, аккуратный и очень опрятный пожилой мужчина открыл нам дверь. Его звали Алистар Рид. У него был длинный нос, а с красноватого костистого лица смотрели чуть выпуклые яркие голубые глаза. Щеки сияли как яблоки – я представила, как он полирует их каждое утро, – а зачесанные назад волосы были молочно-белыми.

– Я поставил чайник, – сказал он, проведя нас в гостиную. – Индийский или китайский?

Алистар смотрел на меня, я посмотрела на Селвина.

– Китайский, если он у тебя есть.

– Если бы его не было, и предлагать бы не стоило, – ответил мужчина с упреком в голосе.

Но, несмотря на тон, по блеску в глазах я догадалась, что это была шутка.

– Прошу, чувствуйте себя как дома. Я ненадолго, – сказал он и вышел. Я оглядела светлую, просторную и прекрасно обставленную комнату. Даже на мой неискушенный взгляд было очевидно, что изысканный письменный стол возле окна, застекленный книжный шкаф в углу и темный сундук у двери – очень старые, мастерски изготовленные, уникальные вещи – и, без сомнения, очень дорогие. Даже кушетка, на которой устроились мы с Селвином, производила впечатление основательности и индивидуальности – это наводило на мысль о штучной работе.

Светлые стены были увешаны картинами. Я поднялась и подошла ближе. На одной стене висели ряды акварельных пейзажей – обычные шотландские виды гор, воды, покрытого облаками неба и моря с пятнами островов. Картины были достаточно приятны на вид, но довольно безлики. Лучше, чем мои собственные попытки рисовать, но ничего особенного.