Новая книга ужасов

– Ох, было понятно, что она чувствует. Я не говорила, что именно поэтому я читала ту вашу книгу, потому что вы, очевидно, были ей так важны. В любом случае, я хотела, чтобы вы знали, как много ваш приход для нее значил. Это был первый раз, когда я видела ее счастливой и взволнованной за… ну, последние семь месяцев оказались для нее очень тяжелыми. После удара, после того как она была вынуждена покинуть Лондон, не могла больше жить самостоятельно. Я… я дейстительно думала, что это станет для нее началом нового периода, я не могу… простите… – она запнулась, потом взяла себя в руки. – Я не могу поверить, что ее нет. Но так лучше всего, уйти внезапно и сразу, это то, чего она хотела – мама, да и я тоже, ненавидела мысль о еще одном, более тяжелом ударе, о том, чтобы высыхать в госпитальной кровати, медленно умирая.

Мы проговорили еще несколько минут. У Клариссы было много дел; она обещала дать мне знать о похоронах.

Я отправилась в Глазго на похороны на следующей неделе и взяла с собой блокнот и картину – которую собиралась вернуть. Возможность представилась после кремации, когда несколько скорбящих – в основном старые друзья Клариссы и дальняя родня – собрались в ее доме за традиционными холодными закусками. Я достала из сумки блокнот, но Кларисса покачала головой и сказала, что он мой.

– Мама хотела, чтобы он был у вас. Нет, честно, она не могла выразить свои пожелания яснее; она оставила инструкции в завещании. На самом деле, не только блокнот, но и картину. Она называется «Моя Смерть». Мама говорила, это акварель, но я никогда ее не видела – я уверена, у нее не сохранилось ни одной из ранних работ, она никогда не упоминала о такой картине, и в завещании не сказано, где она и что с ней.

Я пустилась в поспешные, спотыкающиеся объяснения того, как получила «Мою Смерть», но Кларисса остановила меня, положив руку на плечо.

– Ничего страшного. Все хорошо. Я рада, что она у вас. Она этого хотела.

– Она у меня в машине – я собиралась отдать ее вам…

– Нет, вы должны оставить ее себе.

– Что ж… вы хотели бы ее увидеть? Перед тем, как я уеду. Она машине.

Кларисса медленно кивнула.

– Да. Да, я бы этого хотела. Спасибо. Я знаю, мама была художницей, прежде чем стала писательницей, но я никогда не видела ее рисунков.

Мы вышли из дома и прошли по улице до места, где я припарковала машину. Я взяла из багажника пакет и мое сердце неприятно забилось. Я задумалась, не стоит ли предупредить Клариссу, как-то ее подготовить. Но слова не находились, так что я молча развернула рисунок и положила его картинкой кверху в раскрытом багажнике – и мы в тишине опустили глаза на «Мою Смерть».

Акварельный пейзаж в синих, коричневых, серых, зеленых и розовых тонах, скалистый остров в море. Слезы затуманили мой взгляд, и я повернула голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кларисса провела рукой по глазам и испустила тихий дрожащий вздох.

Она отвернулась, и я обвила ее руками.

– Спасибо, – прошептала Кларисса, отвечая на объятие.

Я поцеловала ее в щеку.

– Давай не будем терять друг друга из виду.

[2005] Клайв Баркер История Геккеля

[168]

Полагаю, после того как я трижды подряд выбирал обложки, которые мне нравились, конфликт с моим издателем был лишь вопросом времени. И случилось это из-за картины Леса Эдвардса, которую мы выбрали для семнадцатого тома The Mammoth Book of Best New Horror.

Мне нравилось в изначальном дизайне Леса то, что созданный им концепт был гораздо глубже, чем казался на первый взгляд; в картинке имелась собственная подтекстная история. Одним словом, она идеально подходила к тому виду фантастики, который я пытался подбирать для антологии.

К несчастью, мой издатель с этим не согласился и сказал, что ни один продавец не примет предназначенный для массового рынка том с такой картинкой на обложке. Правду сказать, скорее всего, так бы оно и было. Я не знаю, чего они ожидали от сборника рассказов ужасов, но в итоге мы пришли к компромиссу в виде внушающей страх пожилой леди с окровавленным мясницким ножом в руках.

Она, по всей видимости, устраивала всех!