– Перестань, любимая. Разве ты не понимаешь, что и так спасла много жизней? Наш выбор не играл никакой роли. Мы впутались в эту паутину, как только родились. А значит, в ней неизбежно оказалась бы и наша дочь. Она была предназначена для большего, чем мы оба.
– Я понимаю, но…
– Ты кое-что всё время забываешь, – ласково перебивает Томас. – Без того, что ты сделала, наша девочка вообще не родилась бы на свет. Потому что я бы превратился в пикси и вечно искал утраченную искорку вдохновения, не в силах понять, чего на самом деле лишился. Трудно представить более трагический исход. Согласна?
Во мне появляется какое-то новое чувство. Это негодование по поводу всех похищенных человеческих детей – и того единственного, которого я сумела спасти. Это – ярость, горячая и всеобъемлющая.
– Придя в Страну Чудес, – продолжает Томас, беря меня за руку и прижимая ее к сердцу, – ты подарила жизнь нашей дочери – и шанс на спасение другим детям. Иначе Вторая Сестра продолжала бы ловить их и истощать. Из-за того, что Морфей хитростью сделал Алиссу королевой, она влюбилась в него, и это, в свою очередь, дало эгоисту и одиночке возможность повзрослеть и совершить нечто достойное уважение… Благодаря этому Алисса теперь с нами. Джеб – мальчик, у которого не было детства – отказался от своей музы ради человеческих детей. Еще одно благородное самопожертвование. Все мы, люди и подземцы, стали лучше… из-за того, что тебе хватило отваги пуститься на поиски лучшей жизни для себя самой. Благодаря выбору, который сделала одинокая тринадцатилетняя девочка, а потом – справедливая и любящая шестнадцатилетняя принцесса, множество жизней были спасены и улучшены. Освободив отца Алиссы, ты позволила ей появиться на свет.
Я подавляю рыдание.
– А ты вырастил ее. Она такая сильная благодаря тебе.
Я беру Томаса за руку, сжимаю его пальцы в кулак и целую костяшки.
– Спасибо, что никогда не подводил нас. Ты – наш герой.
– Ты – моя героиня, Элисон. Буквально.
Он отводит с моего лица прядь волос, выбившуюся из-под заколки.
– Многие ли мужчины могут сказать это про женщин, которых любят? А?
Я перестаю бороться со слезами. Они тихонько льются по моему лицу. Но плачу я не так, как раньше. Эти слезы – чистые, целительные и счастливые. Блаженные. Вопреки тьме, с которой мы все столкнулись, я обрела семью и почтила смерть матери, дав другим людям возможность жить. Как и сказал некогда Морфей… он позволил мне примириться с ее гибелью. А благодаря Томасу я теперь могу примириться с собственной жизнью. Всё так, как и должно быть. Наконец-то.
Я знала, что мрачные мысли будут возвращаться. Но у меня есть свет, способный рассеять тьму, как маяк.
– Больше не буду оглядываться назад, – говорю я мужу, и в моем голосе звучит необычайная сила.
– Хватит с нас поездок на поезде, – отвечает он и гладит мой подбородок костяшками пальцев. – Только вперед, отныне и вовеки. Наслаждаясь каждой минутой, которую мы проводим вместе в этом мире. Ты со мной?
– До самого конца.
Томас осушает мои слезы.
– С годовщиной, медвежонок.
Он сажает меня к себе на колени и целует – так, что я едва перевожу дух и заливаюсь румянцем, как новобрачная. Поправляя на мне платье, Томас шепчет на ухо:
– Я страшно проголодался. Как насчет спагетти?
Я смеюсь:
– Ты читаешь мои мысли.
Мы выходим из поезда и идем к зеркалу. Томас держит меня за руку. Мальчик в паутине, мужчина моих снов. Всегда и навеки – мой якорь.
Бабочка в зеркале
1. Махинации махаона
– Морфей, ты уверен?
– Да, – отвечает он, стаскивая перчатки и убирая их в карман. – А вот ты, кажется, нет.
На кончиках его пальцев, прямо под кожей, сверкает магия – пульсирующий синий свет. Поскольку над нами железный мост, возможности Морфея сводятся к нескольким скромным трюкам. Но этого достаточно, чтобы он добился своего, если пожелает.
Ковровый жук, – который достает головой Морфею до ключиц, – сглатывает и нервно щелкает челюстями. Его мохнатая шкура дрожит.
– Нет, нет. Пожалуйста. Вы неверно истолковали мои слова.
Тонкие лапки кондуктора дрожат, когда он перебирает алфавитные ярлычки в своем блокноте. Там содержится список всех воспоминаний, утраченных в Стране Чудес.
– По-моему, наблюдать за утраченными человеческими воспоминаниями – не лучший способ провести вечер…
Морфей переступает с ноги на ногу, и его крылья накрывают тенью лицо кондуктора.
– Да, но у этого конкретного человека мне есть чему поучиться.
Этому конкретному человеку досталось то, о чем Морфей мечтал больше всего на свете.
– Подождите здесь, – говорит жук, указав на белое виниловое сиденье. – Я приготовлю для вас воспоминания.