Новая Королева

Внутри всё сжимается от страха, когда я падаю, но Морфей, как и обещал, подставляет руки.

– Молодец, – говорит он, как бывало много раз, и прижимает меня к себе.

Я крепче обхватываю его руками за шею, уткнувшись головой ему в грудь и не желая отпускать. Морфей вновь прижимает меня к своей теплой груди, словно разделяя мои колебания. А затем ставит наземь. Без дальнейших объяснений он взлетает на шляпку гриба, где ревет брандашмыг. Вскоре зверь затихает.

Я смотрю на отсеченный язык брандашмыга. Он извивается на земле, как живой, шипит, словно что-то шепчет, и подползает ближе. Я отступаю на несколько шагов.

Морфей возвращается, берет стрижающий меч, который я уронила, стирает с него кровь и искры магии и прячет в карман пиджака.

– Что ты сделал с брандашмыгом? – спрашиваю я.

– Усыпил, чтобы доставить к тебе в замок. Когда он проснется, то будет злиться, поэтому нужно поместить его в надежное место. Он поправится.

– Поправится? Как? У брандашмыга непробиваемая шкура, а не язык.

– Ты права. Но языки отрастают заново, если отрубить их стрижающим мечом. Они сами восстанавливаются. А отсеченный язык… – Морфей смотрит на кровавый обрубок, который добрался до моей туфли, – становится продолжением его души.

Слюнявый, скользкий обрубок касается моего большого пальца и причмокивает, словно пытается присосаться. Шепот, который он издает, делается громче, но разобрать его по-прежнему невозможно. Я вздрагиваю и собираюсь откинуть язык подальше.

– Нет, – говорит Морфей. – Подними его.

Я снова передергиваюсь.

– С каких пор ты сделалась брезглива, о прекрасная убийца насекомых, цветов и обитателей Гдетотам? – насмешливо спрашивает Морфей.

– С тех пор как увидела, какой вред способны причинить эти языки. Когда они утащили тебя, и я думала, что ты погиб.

Ужасно было наблюдать, как Морфея глотали живьем; при этом воспоминании я ощущаю жжение в груди.

Морфей ласково улыбается. Он явно рад тому, что я до сих пор под впечатлением подвига, который он совершил год назад.

– Ты хочешь, чтобы я верил в тебя. Тогда окажи мне аналогичную любезность. Язык содержит самую существенную часть брандашмыга. Каждое из этих созданий имеет нечто присущее ему одному. То, что способно его укротить. Они с этим рождаются. Сними перчатки и возьми язык в руку – плоть к плоти. Пусть он поделится мудростью. Ты услышишь слово, которое усмирит брандашмыга – на его собственном языке. Это – слово Мертвой речи, но, поскольку ты сохранила зверю жизнь, оно не заставит тебя подчиняться воле брандашмыга. Напротив, оно привяжет зверя к тебе.

Сжав губы, я делаю, как он велел. Когда я голой рукой касаюсь скользкого, теплого языка, шепот проникает в меня и на мгновение озаряет мою кожу изнутри, а затем затихает. Язык вянет, делается черным, засохшим, и я его отбрасываю.

Внутри меня звучит слово… на языке, которого я никогда не слышала. Но я в точности знаю, как оно произносится.

Я хочу выговорить его, но Морфей касается пальцем моих губ.

– Никому не говори. Ты можешь передать это слово только другой Червонной Королеве, если однажды она тебе наследует. Даже твой король не должен его знать.

Он приседает, чтобы подобрать мои перчатки. Я хочу набраться смелости и спросить, будет ли он этим королем. Дождется ли он меня. Но я не вправе требовать от Морфея такой жертвы, поэтому я прикусываю губу и молчу.

– Нам пора, – говорит он. – Мы оставим брандашмыга в Червонном замке. Ты должна всё там уладить, прежде чем провести ночь в моем доме. Начиная с завтрашнего дня, когда ты придешь сюда во сне, я буду учить тебя дрессировать этого детеныша, чтобы он повиновался тайному слову. Когда он вырастет, то будет откликаться на твой зов.

Морфей заворачивает брандашмыга в синюю магическую сеть, спускает его с гриба и волочит за собой к экипажу.

– И еще одно, Алисса, – произносит он через плечо. – Я привел тебя в эти места, потому что Джебедия о них не знает. Они принадлежат только мне и тебе. Это часть нашей истории, часть того, как мы познакомились. И они будут ждать, когда ты вернешься, чтобы жить здесь, в Стране Чудес. Когда. Я ловлю тебя на слове. Будь тем единственным существом, которое меня не подведет. Это всё, о чем я прошу. Пока что.

3 Торжество

Воспоминания действуют, как магия. В королевской спальне нет часов. И неважно, потому что в Стране Чудес время не имеет никакой силы. Но кажется, что ребенок родился уже давным-давно.

Когда я услышала его мелодичный крик и взяла на руки крохотное теплое тельце, вся боль, все страхи, вся грусть, с которыми я боролась, ушли. И Морфей, не тратя времени, выгнал наших услужливых, но шумных подданных в коридор, чтобы мы могли побыть втроем. Больше никого.