Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки

В сентябре 2019 года вышли совместные мини-альбомы Краминовой и Юлии Накаряковой — еще одной представительницы новой поэтической волны, которая получила исходную известность как музыкант группы «Лемондэй». Новый проект Накаряковой — «Юлия Накарякова и гуру лоу-фая» — отчасти наследует минималистичному лоу-фаю «Лемондэй», а отчасти, благодаря фольклорным элементам и отсылкам к поэзии Серебряного века, близок музыке «Хадн дадн». В песнях Накаряковой тоже можно найти особые отношения с пространством — и сама она тоже говорит о влиянии ландшафта и климата на ее музыку: «В Москве ландшафт поинтереснее, там есть горки, спуски, подъемы, а Петербург — он весь на уровне первого этажа. И мне кажется, в музыке это все видно: и болото низкое, и небо. Я пожила два года в Москве, и проект [„Юлия Накарякова и гуру лоу-фая“] многим обязан Москве»[531]. В том же интервью Роман Шмелев отмечает появление элементов «конкретной музыки» («естественного звучания атмосферы вокруг»[532]) в последних проектах Накаряковой, а сама музыкант говорит, что концерты в небольших пространствах дают ей «неупрощенное полотно звучания»[533].

Еще один петербургский представитель новой поэтической волны — Григорий Полухутенко. В его музыке сочетаются бардовская песня и британский фолк 1960-х, а тексты поэтизируют современность через библейские сюжеты и образы английской поэзии (яркий пример — запись «Пять песен на стихи Вильяма Блейка» (2019)). Часто в начале песен Полухутенко представляет некоторую пространственную экспозицию — причем чаще всего это пространство оказывается вымышленным, искусственно созданным внутри текста (например: «Пойдем со мной, я знаю, где есть, где не было нас, / Пойдем смотреть пространство от нас убегающих глаз»[534]; «Придумай себе этот мир, шанса не будет другого, / Я буду его соблюдать, буду его сторожить»[535]). Значимой для стиля Полухутенко оказывается также культура квартирников — «домашние концерты» для него оказываются пространством, где возможно установление наиболее личной связи между музыкантом и его слушателем[536].

Творчество челябинской группы «Монти Механик» (Георгий Мишнев и Иван Лужков[537]) также вписывается в предложенную рамку «локальной» авторской песни, вдохновленной западным нео-фолком 1960-х — начала 1970-х[538]. Группа записывает альбомы самостоятельно, предпочитая студийной «домашнюю» систему записи с ее характерным и очевидно отличающимся от студийного звучанием. Сам Мишнев говорит об этом так:

Ну вот представьте: два человека, алкоголь, квартира, полное отсутствие понимания, какая песня получится в итоге. Немножко выпьем и начинаем писать. Сначала вокал, потом музыка, потом что-то вырисовывается. Появляется какой-то азарт. И мы по ходу уже придумываем, что тут, что там будет. Первый альбом так и записали, за месяц, иногда в день по две песни делали. По-моему, получилось зашибись, мне очень нравится. И звук там крутой. Я вот этого снобизма не понимаю. Мне нравится, когда что-то там немножко шипит[539].

Городские пространства у «Монти Механик» — это места разворачивания сложных метафор-воспоминаний. Заурядные места вроде троллейбуса, площади и булочной оказываются наполненными полусказочными образами из детских воспоминаний («Велик-дракон не взлетит над землей»[540]) и образами из популярной научной фантастики («Царь Мегатрон, мне доктор сказал, что вам не дожить до Луны»[541] или «Хороший робот»[542]).

3. Пространство и время. Новая поэтическая волна в контексте современной российской музыки

На основе этого краткого анализа я еще раз выделю три основные характеристики новой поэтической волны.

Во-первых, можно говорить о двойственной роли пространства в музыке НПВ. С одной стороны, это его чисто механическое проявление через средовые звуки — скрипы и шелесты, звуки работающих бытовых приборов, «домашняя» запись альбома, концерты-квартирники. С другой — важная роль пространств, которые создаются и описываются внутри самих песен, будь то реальные города России или вымышленные урбанистические пространства, все же однозначно опознаваемые как «русские».