Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки

Наконец, четвертым и, пожалуй, основным способом соотнесения темпоритма музыки и визуального ряда клипа является скорость монтажа. В отличие от техники монтажных склеек, в данном случае совпадение музыки и видеоряда должно прослеживаться не столько в метрическом, сколько в темповом измерении: речь идет о поиске общей скорости движения внутри кадра и музыки. При этом в 1990-е годы, когда отечественный шоу-бизнес только осваивал новую форму музыкального видео, клиповый монтаж был, как ни парадоксально, крайне предсказуемым в своей хаотичности и очень опосредованно соотносился с темпом музыки. Дело доходило до того, что скорость монтажа оказывалась самоцелью, совершенно отрываясь от характера музыки («Холодный ветер» Александра Каштанова). Вместе с тем встречались весьма нетривиальные способы соотнести скорость видеоряда и темпа песни. Один из них можно увидеть в клипе на песню Анжелики Варум «Зимняя вишня» (реж. Евгений Сердюковский, 1996).

Скорость движения в кадре выстраивается в этом клипе на двух уровнях сообразно скорости двух музыкальных «слоев» песни. Очень быстрому биту соответствует эффект ускоренной «перемотки» (таймлапс) в кадрах проезда певицы — или героини, которую она играет, — по ночному мегаполису в машине; подчеркивает пульс песни и дергающаяся камера. С другой стороны, мелодия песни развивается относительно неспешно — и этому темпу соответствуют длинные, как бы «зависающие» в пространстве крупные планы героев клипа.

Все эти эффекты были бы не более чем аттракционом, если бы не слова песни, в которых также зафиксированы две прямо противоположные концепции времени. В куплете поется: «День за днем, из года в год / Ускоряет время ход». Припев повторяет: «Некуда спешить, ночь — одинокий плен, / И ты не ждешь от жизни перемен». То есть в тексте присутствует и понимание скоротечности жизни, и усталость от ощущения застывшего, непреходящего времени. Смена темпов в клипе работает на ту же двойственность: какие-то моменты наполнены мирской суетой, другие — «остановлены», растянуты.

2.2. Визуальные эффекты и умонастроение эпохи

Анализируя значение цветовой гаммы в музыкальных клипах, Кэрол Верналлис обращает внимание на то, что «эстетическая теория определяет и музыку, и цвет как язык эмоций»[177]. Далее исследовательница уточняет, что «некоторые цвета [в клипах] ассоциируются с эпохами — неон 1990-х против пастельных тонов 1980-х — а другие цвета связывают с музыкальными жанрами. Долгое время клипы альтернативного рока отличались очень насыщенным зеленым и синим цветом»[178]. В российском же музыкальном видео 1990-х годов самыми популярными цветовыми кодами были сине-голубой и черно-белый — причем вне зависимости от жанра.

Так, сине-голубые фильтры активно используются в клипах ультрамодных молодежных поп-групп («Гости из будущего» — «Беги от меня», Hi-Fi — «Не дано», «Иванушки International» — «Кукла»), эпатажных шоуменов (Шура — «Отшумели летние дожди», Борис Моисеев и Николай Трубач — «Голубая луна») и «классических» эстрадных певиц (Анжелика Варум — «Художник, что рисует дождь»). С черно-белой гаммой все обстоит примерно так же: к ней обращаются и начинающая Валерия («Самолет»), и уже состоявшаяся Татьяна Овсиенко («Вечер»), и экстравагантная Линда («Ворона»), и традиционалистский Владимир Пресняков-младший («Странник»), и оптимистическая поп-группа «Амега» («Лететь»), и пессимистическая рок-группа «Сплин» («Орбит без сахара»).

Еще одной важной визуальной приметой отечественных клипов 1990-х годов является обилие в кадре воды. Она может проливаться с неба в виде дождя (Шура — «Отшумели летние дожди», «Восток» — «Только дождь»), капать с потолка (Леонид Агутин — «Летний дождь»), заполнять пол в студии («Иванушки International» — «Кукла», «На-на» — «Прикинь, да»), струиться по стеклу (Анжелика Варум — «Художник, что рисует дождь»), и даже литься потоком на голову солиста (Сосо Павлиашвили — «Я и ты», вышеупомянутый «Странник» Владимира Преснякова). С одной стороны, в большинстве случаев такие клипы оказывались прямолинейной визуализацией текстов песен, с другой — осадки в некотором смысле вообще определяли умонастроение десятилетия. В лучших традициях эпохи романтизма, дожди (а также холод и зима — два других излюбленных лейтмотива поп-песен той поры) олицетворяли чуждую, неуютную и даже враждебную окружающую среду. Она не только вторила душевному состоянию лирических героев, но и бессознательно отражала одну из граней нестабильного, полного катаклизмов времени.

Клишированность «водных» визуальных эффектов даже вышучивали в юмористической телепрограмме «Оба-на!». В одном из выпусков Игорь Угольников, загримированный под Элвиса Пресли, выступал от имени музыкального продюсера с советами начинающим поп-звездам. «В видеоклипах всегда должен быть фильтр либо голубой, либо зеленый, женщины должны быть всегда только рыжие, обязательно вентилятор крутится и вода — лучше ведрами, много воды, чтобы все текло…» — поучал он[179].