Новая любовь Розамунды

— Но ведь ты сам считал, что Логан Хепберн был бы для Розамунды подходящей партией! — не унималась Мейбл.

— Это ведь я считал, а не Розамунда! — продолжал отбиваться от жены Эдмунд.

— Но Логан ее любит! — настаивала на своем Мейбл.

— Но он сделал большую ошибку, не потрудившись уверить ее в том, что любит ее ради нее самой. Ему следовало меньше болтать о том, как он ждет не дождется целого выводка наследников. Как ты думаешь, Мейбл, Розамунде приятно было считать, что за ней ухаживают только потому, что она доказала свою плодовитость? И мне по душе этот ее граф Гленкирк, которого она привезла с собой.

— Да он ей в отцы годится! — возмущенно воскликнула Мейбл.

— Что-то мне подсказывает, что он питает отнюдь не отцовские чувства к моей племяннице! — многозначительно ухмыльнулся Эдмунд и тут же получил увесистую оплеуху от супруги.

— Он и не подумает на ней жениться! Ему не нужна жена! — продолжала, впав в праведный гнев, Мейбл.

— Точно так же, как Розамунде не нужен муж, — отважно стоял на своем Эдмунд.

— Хоть бы дочерей постеснялась! Притащила любовника к себе в дом среди бела дня! — возмущалась Мейбл.

— Я уверен, что они не станут обниматься у всех на виду, — пытался защитить влюбленных Эдмунд.

— Бэнон и Бесси еще маленькие и ничего не поймут, но Филиппе уже восемь, и у нее острый глаз! — вскричала Мейбл.

— Вот и напомни об этом Розамунде, — предложил Эдмунд.

— Еще как напомню! — многообещающе произнесла Мейбл. — Она отвела ему комнату рядом со своей, и между этими комнатами есть дверь! А если дети войдут к ней в комнату и застанут в постели у матери этого графа?

Эдмунд добродушно ухмыльнулся, но Мейбл было не до шуток.

— Ты ведь не успокоишься, старуха, пока не выложишь все как есть. Лучше ступай и скажи Розамунде что думаешь.

Наградив мужа испепеляющим взглядом, Мейбл помчалась искать Розамунду. Громко топая, она поднялась по лестнице на второй этаж. Оказавшись перед спальней хозяйки, она толкнула дверь не постучав и стремительно вошла. Розамунда была в комнате одна. Услышав за спиной шум, она невольно вздрогнула и резко обернулась.

— Ох, Мейбл, как же хорошо снова оказаться дома! — с улыбкой произнесла она, увидев няньку. Повнимательнее вглядевшись ей в лицо, Розамунда вдруг посерьезнела и спросила: — Что случилось? Что не дает тебе покоя?

— Этому типу здесь не место! — в запальчивости выкрикнула Мейбл. — Подумай о своих невинных дочерях! Привести в дом любовника, открыто показать всем свое распутство — это же слишком! О чем ты думаешь, дитя? Или тебе уже совсем наплевать на своих дочек?

Розамунда глубоко вздохнула и преувеличенно спокойным голосом проговорила:

— Ты не забыла, сколько мне лет? Мне двадцать три года, Мейбл. Я пережила троих мужей, и у меня подрастают три дочери. На протяжении двадцати лет я честно исполняла все, что требовали интересы Фрайарсгейта и его людей. И впредь не собираюсь отказываться от своих обязанностей. Точно так же, как не собираюсь выслушивать нравоучения и упреки в том, что посмела хотя бы ненадолго испытать настоящее счастье. Я люблю тебя всем сердцем, потому что ты заменила мне мать, ты вырастила меня как родную. Но даже это не дает тебе права помыкать мною. Никто не способен любить моих дочерей так, как люблю их я. Ни Патрику, ни мне и в голову не пришло бы демонстрировать перед ними то, что тебе угодно было назвать «распутством». Да, мы любовники, и стали ими в первый же вечер, когда увидели друг друга в тронном зале замка Стерлинг. Этого я не могу объяснить, точно так же как и он. Просто это случилось — и все. Чтобы немного утешить тебя, скажу, что он давно бы женился на мне, если бы только я этого захотела. Но он знает, что я предпочитаю свободу, и, уважая мой выбор, не настаивает на свадьбе. Наша близость не грозит нежелательной беременностью, потому что его семя давно утратило свою силу после тяжелой болезни. А теперь, когда я по мере сил удовлетворила твое любопытство, больше не смей снова обсуждать со мной этот вопрос.

— Но почему ты за него не выходишь замуж? — не унималась Мейбл. Она была довольна полученными разъяснениями, но не желала сдаваться так просто.

— Потому что я не оставлю Фрайарсгейт, а Патрик не оставит свой Гленкирк, — пояснила Розамунда. — К осени он снова вернется в Шотландию. Может, он еще приедет во Фрайарсгейт, а может, я больше вообще никогда его не увижу. Никто из нас не знает, что с нами будет, но обоим ясно одно: нам не суждено быть вместе. А теперь, Мейбл, давай прекратим этот разговор. Я больше не желаю оправдываться, а ты постарайся быть с Патриком достаточно учтивой.

— Чтобы женщина не хотела выйти замуж… — не унималась Мейбл. — Да где же это видано?

Розамунда грустно рассмеялась:

— Знаю, это навсегда останется для тебя загадкой, дорогая Мейбл! И я прошу простить меня за то, что оскорбляю тебя в самых лучших чувствах.

Мейбл поднялась с кровати, на которой до этого сидела: