Новая Луна

У Вагнера развилась привязанность к тихой колонне в конце платформы на узловой станции Ипатия. Это место между мирами — миром полной Земли и темным миром; теперь оно стало местом между временами: прошлым и будущим. Каждый Дракон, даже полу-Дракон вроде него, живет в тени насилия, но Вагнер еще ни разу не видел, как один человек умирает от рук другого. Он все еще чувствует запах крови. И будет чувствовать всегда. Он воображает, что от него несет ею и что все в поезде это чувствуют. Вагнер знает волка в себе, но на судебной арене он увидел внутри Карлиньоса нечто, превосходящее волков, нечто, доселе неизвестное Вагнеру, и оно его пугает, потому что всегда жило там, в Карлиньосе, и он ничего не замечал. От этого каждый момент и опыт, который они разделили как братья, становится фальшивым.

Когда дерутся Драконы, чью сторону должен занять волк?

Загорается Сомбра: звонок от Анелизы.

— Вагнер, где ты?

— В Ипатии.

— Вагнер, возвращайся в Меридиан.

— Что случилось, Ана?

— Отправляйся в Меридиан. Не приезжай сюда. Не возвращайся домой.

Тихая поспешность ее голоса, приглушенный тон, таинственность шипящих звуков — все это заставляет Вагнера насторожиться, вздыбливает волоски на его руках и шее.

— Что случилось, Ана?

Она переходит на шепот:

— Они здесь. Они ждут тебя. О Господи, они заставили меня пообещать…

— Ана, кто…

— Маккензи. Они вынудили меня, они сказали — или ты семья, или нет. Не возвращайся, Вагнер. Они хотят убить всех Корта.

— Ана…

— Я — твоя семья. Верь мне. Верь мне, Вагнер. — Он слышит испуганное, подавленное всхлипывание. — Уходи!

«Я потерял связь», — говорит Сомбра.

— Восстанови.

«Не могу, Вагнер».

На платформе полным-полно семей. Детские голоса порождают эхо, которое в свою очередь воодушевляет их кричать еще громче. Картонки от лапши летают на странных подземных ветрах, увиливая от мусорных ботов. Там, наверху, сражаются Корта и Маккензи. Внизу, на станции, люди пересаживаются с поезда на поезд, думая о работе, семье, друзьях, любви, удовольствии. Если кто из них видел человека, сжавшегося в комочек у подножия колонны, притянувшего колени к груди, мог ли этот кто-то вообразить, что он борется за свою жизнь?

Анелиза осталась там. Он не знает, что с ней случилось.

«Уходи», — сказала она.

Вагнер встает, отделяется от своей колонны и пересекает платформу, направляясь к поезду, идущему в противоположную сторону. Что ж, ему дорога в ссылку — в компанию волков.

Проспект Кондаковой снова трясется. Потревоженная пыль сыпется с высоких крыш искрящимися облаками, грациозными, точно благодать. Улица замирает. Люди сначала смотрят вверх, потом — друг на друга.

«Повреждения у главных шлюзов Санта-Барбары и Сан-Жоржи, — сообщает каждый фамильяр своему пользователю. — Безопасность лифтов нарушена».

— Они идут через крышу, — говорит Рафа.

«Вооруженные и враждебные отряды на главной станции».

— Покажи мне, — приказывает Карлиньос. Сан-Жоржи демонстрирует ему людей в нательной броне для защиты от колющего оружия, которые выгружаются из шлюзов поезда и строятся на платформе по командам. На них скрещенные лезвия и кобуры с тазерами. Ну подумаешь, просто вторжение, на 87-м курьерском поезде. Пассажиры хмурятся в замешательстве: это что, съемка очередной серии «Сердец и черепов»? Пассажиры поезда и гражданские не представляют собой законные цели. — Сколько их?

«Пятьдесят. По десять в шлюзе Санта-Барбары и шлюзе Сан-Жоржи. По пять в каждом из лифтов Сан-Себастиана». Квадра Сан-Себастиан содрогается от очередного взрыва. «Потеря целостности аварийного шлюза. Мои камеры отключились».

Солнечная линия мигает. Солнечная линия не должна мигать. По проспекту Кондаковой прокатывается ужасный стон, исполненный страха. Люди больше всего боятся оказаться в ловушке в темноте, с утекающим воздухом. «Вражеский персонал в квадре Сан-Себастиан. Вражеский персонал продвигается по проспектам Кондаковой и Терешковой».

— Они нас тут всех перережут, — говорит Карлиньос. — Эйтур, мне нужны эскольты для Лукаса и Рафы. Рафа…

— Я должен быть с детьми. Они, наверное, в Боа-Виста…

— Ты не попадешь на станцию с этой стороны квадры. Иди в периферийный туннель и выйдешь на двенадцатом Западном. Используй вход на проспекте Серовой. Лукас?

— Я включаю сигнал общей эвакуации.

— Молодец. Но тебе тоже надо отсюда выбираться.

— Я останусь с семьей.

— Не ты здесь боец, Лукас. Они тебя на части разорвут.

— Они попытались убить Лукасинью, Карлу. Они попытались убить моего мальчика.

— Ты теперь «Корта Элиу». Прости, Рафа. Спасай компанию. Есть план?

— У меня всегда есть план.

— Так ступай же, иди, иди.