Новая мозаика

Я постоянно ездил в Ленинград,
А в Петербурге не бывал ни разу.
Мне этот город полюбился сразу,
Я первой встрече был донельзя рад.

Изысканный и чопорный всегда,

Он только для меня стал Петербургом.
Таинственным, безумным драматургом,
В котором жить не буду никогда.

Вы не упрётесь там лицом в тупик.

Он соразмерен, всюду «прешпектива».
И нет ему нигде альтернативы,
Бывает сумрачен и ярок вмиг.

Нева, мосты, каналы и гранит.

Весь город русской классикой «исхожен».
Прямолинеен, горделиво сложен,
Вас отвергает и к себе манит.

Растрелли, Воронихин, Монферран —

Дворцы, их колоннады и соборы.
Вдруг вспомнились мне Воробьёвы горы
И лип цветущих ласковый дурман.

Я был на площади Пяти углов,

Но захотел домой, на Сивцев Вражек.
Не надо вкусу моему поблажек,
Простились мы, Нева, с тобой без слов.

Я вспоминаю часто те года —

Мой Петербург и все его каналы.
Вошёл он в счастье жизни той анналы,
Но утекает каждый день вода.

2015 г.

На вершине

Юность, море, Карадаг и небо —
Всё сплелось тогда, тем летом,
Озарилось чудным светом,
Видно, верил в это счастье слепо.

На вершине Карадага птицей

Ты паришь и ты мечтаешь,
И от счастья словно таешь,
Этой сини став одной частицей.

Кажется – кораблики, как спички,

Бухта сердоликом манит.
Молодость моя не канет.
Чайки – как стихов чужих странички.

В шаге от меня стоял Волошин.

Здешний он хозяин Карадага.
Это его солнечная сага,
Где лишь светлый эпилог возможен.

2015 г.

Гитара и балалайка

Эх, гитара! Тебя я люблю,
Всё скажу о себе без утайки.
Только ты душу знаешь мою,
А ещё я люблю балалайку.

Как мне близок гитарный распев,

Сумасшедший крик раненой чайки,
Этот звук, расслабляющий дев,
И раскатная трель балалайки.

Окуджава, Высоцкого хрип,

Всех идальго гитарные байки.
Шапка оземь, а может, и всхлип
Под кабацкий припев балалайки.

Если скажут мне вдруг: «Выбирай!

Всё, приехали, старый всезнайка…»
Я отвечу: «Коль можно – мне в рай
Под гитару, а с ней балалайку».

2015 г.

Послесловие Мозаичное панно

В поэзии по одному произведению автора практически невозможно определить степень его таланта. Чтобы оценить уровень мастерства, мощность воздействия на читателя, необходимо как минимум несколько десятков, а то и больше, стихотворений: выстраданных, пережитых, наполненных авторским неравнодушием.

Зачастую, читая новый поэтический опус, сталкиваешься с ощущением, что тот или иной поэт «утонул» в одной теме, не имея возможности сделать шаг в сторону, как будто крутит старую дребезжащую шарманку. Одна и та же мелодия, надоевшая до зубовного скрежета. Воистину радуешься, захлопывая томик с подобным произведением.