Новая надежда России

Пришлось прерваться – заходил А.Э., был необычно обходителен и приветлив (не заболел ли?) Даже принес какого-то замечательного чаю, достоинства которого он нахваливал со старушечьей настойчивостью – до тех пор, пока я не выпила чуть ли ни весь чайник. Сказал, президент извиняется за то, что лично не может пожелать мне спокойной ночи. Ну ладно, переживем.

А.Э., лис такой (или, применительно к нашим северным реалиям, скорее, песец), прав. Надо ложиться спать, а то уже глаза слипаются. Утро вечера мудренее, правильно, Дневник? Столько дел будет – и прическа, и макияж, да что говорить, ты же Женский Дневник, и сам всё отлично себе представляешь. А.Э. сказал, что все мастера, кто для этого нужен, будут готовы с самого рассвета, так что лучше бы мне не разлёживаться. Надо же, завтра у меня свадьба. С Президентом Российской Федерации. Обалдеть не встать.

29 марта

Железная будка в кузове спасательной машины была жесткой и тряской. Меня то и дело подбрасывало на кочках под самый потолок и било о разнообразные острые углы, которые тут имелись в избытке. При каждом прыжке я старался удержать Надю на узкой медицинской лежанке и не дать ей свалиться на пол. Состояние у неё было так себе: она ненадолго пришла в сознание, пока её выковыривали из катапультного кресла и перекладывали на носилки, но после этого снова впала в забытье, и лишь иногда издавала невнятные жалобные звуки. Ребята-спасатели, сделав осмотр, авторитетно заявили, что тяжелых травм нет, и через несколько часов она должна отойти от шока. Это здорово меня успокоило, так что теперь я не особо волновался за состояние девушки. Нужно было приглядывать только, чтобы она не получила новых повреждений, вылетев с носилок на очередном ухабе.

Как мне объяснили, ехать было недалеко и недолго. Когда я объявил, что я офицер, направляющийся в Гудым, а падение самолёта произошло из-за чрезмерной ретивости местных вояк, к которым я не имею ни малейшего отношения, меня предложили довезти до базы вместе с раненной спутницей, а там разбираться самим – что вполне меня устраивало. Кейс по-прежнему был со мной, и я рассчитывал поскорее от него отделаться, отдав кому положено (хотя кому именно, я пока не представлял), а потом увезти с собой свою Надежду – просто взять за руку и утащить, невзирая ни на что. Не такие же они людоеды, чтобы насильно удерживать ни в чем не повинного человека – по крайней мере, хотелось в это верить. Правда, предстояло озаботиться судьбой и второй Нади – не бросать же её одну в логове врага, – но я предпочел решать проблемы по мере их поступления. Короче говоря, цена всем моим планам была дерьмо, но ничего другого, кроме как действовать по обстоятельствам, я придумать не мог.

– Макс! – позвала меня слабым голосом Надя. Очнулась, слава богу. Я наклонился к ее лицу: бледная, вялая, но в целом, в порядке – если судить по внешнему виду.

– Макс, у меня проблемы…

– Так и есть, – ответил я, – но, поверь, всё не так страшно.

– Нет, страшно… – прошептала она. – Я же преступница… диверсантка. Я думала, что подберусь к нему поближе… Но они, видишь, достали меня, и теперь я слишком больна, чтобы что-то сделать.

– Ты не бредишь? – заботливо поинтересовался я.

– Не надейся… Они схватят меня и сразу же отправят в утиль. Так что теперь вся надежда на тебя.

– Допустим, – рассеяно сказал я, – ты поспала бы лучше.

– Ты не веришь! Пойми, это единственный наш… твой шанс! Иди сюда ближе, чтобы никто не услышал… – она схватила меня рукой за шею и притянула к себе. Теперь, если бы нас кто-то видел, то, верно, решил бы, что мы целуемся. – Пусть я умру, но и он должен умереть! Все дело в этой штуке, – она поискала глазами кейс, нашла и удовлетворенно прикрыла веки. – Она убьет его, если ты всё сделаешь, как надо. Обещай мне, что ты всё сделаешь, как надо!