Новая надежда России

– Мое имя Игорь Иванович, – наконец лениво разлепил сочные губы мужчина, – и, как нетрудно догадаться, мы с вами некоторое время знакомы.

Он внимательно и профессионально следил за моей реакцией. Я, как смог, постарался скрыть разочарование тем, что мой единственный, как ни крути, тайный союзник оказался во вражеском стане, – и постарался замаскировать его, как учили когда-то, показным удивлением:

– Вот как? Признаться, во время наших бесед я представлял вас совсем другим. Вы совсем не выглядите, как гнусный напыщенный мудак.

– Внешность обманчива, – согласился Игорь Иванович, демонстрируя тем самым похвальную самокритичность суждений. – Вам, безусловно, ясно, что раз мы с вами находимся в недвусмысленной позиции обвинителя и обвиняемого, то с самого начала события развивались не совсем так, как вы воображали?

– Куда уж яснее, – признал я. – Ваш электронный металлолом мог быть доставлен получателю тысячью других, более быстрых и безопасных способов, а я тут ни причём.

– Нет, – лицо моего интервьюера впервые посетило некое подобие улыбки, или, точнее, ухмылки, – вы даже не представляете, Максим Анатольевич, насколько вы тут причём.

Наступила очередная пауза, во время которой я вновь подвергся оценивающему разглядыванию от ушей до кистей рук, лежавших на столе. Несмотря на свою невозмутимость, мой собеседник явно испытывал затруднение – он не мог решить, в какую сторону повернуть разговор: должен ли я узнать что-то, по его мнению, важное, или стоило махнуть на меня рукой и оставить наедине с собственными проблемами, не вмешиваясь более в мою судьбу? Его лицо было бесстрастным, поза – безвольно-расслабленной, но живые, беспокойные глаза искали встречи с моими и, похоже, в них читалась что-то вроде… просьбы? Поняв, что его чересчур пристальное внимание раскрыто, он спрятал поблескивающий взор под веками и заговорил голосом ровным и скучным:

– Мои люди вели вас, Максим Анатольевич, от Лубянки и до самой этой камеры, не позволяя нигде сбиться ни на шаг. Мы знали всё, что с вами происходит, о чём и с кем вы говорите, а мои аналитики даже предполагали, о чём вы думаете – или, если уж быть совсем откровенным, подсовывали вам нужные мысли прямо в голову. Задачей, которую поставил мне Президент, было привести вас сюда в нужный срок, в нужной кондиции и качестве… Я вижу, вы не удивлены?

– Почему же, даже поражён. За каким… зачем я вам сдался?

– Скоро поймёте. Сначала вы радовали меня дисциплиной. Я даже надеялся, что наше совместной путешествие – ваше на этих безумных танках, моё – у экрана монитора, пройдет без сучка и задоринки. Я, знаете ли, кровно был в этом заинтересован, поскольку от того, доберетесь ли вы до места вовремя и в целости и сохранности, зависит моя позиция и карьерное будущее. Видите, я всё вам рассказываю, как есть.

– Ничего себе – без задоринки! Взорвали у вашего гаража в этом, как его… Ножинске? Потом в Мантурово стреляли на поражение, потом эти сумасшедшие полицейские на дороге… Я уж не говорю про генерала-эротомана с поехавшей крышей!..

– Да бросьте. Это всё был цирк, постановка – чтобы мотивировать вас действовать как следует, и убедить в серьезности положения. Всё это были мои люди, и никто из них даже серьезно не пострадал.

– И генерал? – скептически усмехнулся я.

– Вы о Романопоклонском? К сожалению, нет – он не мой подчиненный, а, скажем так, коллега. Конечно, он человек со странностями, это сложно отрицать, но имеет на них полное право – заслужил за годы безупречной работы… Я попросил его просто оставить вас в живых и дать самолет.

– И что дальше?

– А дальше вы стали меня расстраивать, Максим Анатольевич. Спутались с этой бесстыжей инсургенткой…

– А она что, не ваша?

– Была наша, а стала ничья. Эта дура затеяла свою игру, очень опасную, а вы ей с удовольствием помогали. Она ведь действительно собиралась убить Владимира Владимировича, и вы прекрасно об этом знаете. Пособничество терроризму налицо, Максим Анатольевич. Нехорошо, – он укоризненно покрутил пальцем перед своим выдающимся носом.

– Здоровы вы брехать, – не без восхищения заметил я. – Никому я не помогал, а просто вёз её в больницу. У нее была ранена, хм… спина. Сами же говорили, что всё видели и слышали – давайте, предъявите, каким это образом я записался ей в сообщники.

– Ну как же. Вот письмо, написанное её рукой, и найденное у вас. И смертельно опасное устройство, обнаруженное у вас же, – он залез в свою папку, выудил знакомый мне конверт и придвинул его по столу в мою сторону. – Посмотрите, не бойтесь. Ваши отпечатки и ДНК на нем и так уже есть.

– Как и ваши, – проворчал я и взял письмо.

Из разрезанного конверта выскользнул листок бумаги, исписанный корявым почерком, а вслед за ним – маленькая плоская шайба, похожая на пуговицу с торчащей кнопкой. Это, что ли, смертельное орудие?

Развернув письмо, я прочел: