Новая надежда России

С опаской поглядывая на груду пылающего мусора на месте сарая – маловероятно, конечно, что там мог кто-то уцелеть, но я слышал, что сильно пьяные люди могут демонстрировать чудеса живучести, – я на четвереньках подполз к девушке. Она лежала ничком, её спина блестела от крови, но осмотрев повреждения, я понял, что всё не так страшно. Надя получила пулю навылет в ягодицу, и была вполне жива, просто без сознания. Вряд ли от травмы или кровопотери, скорее, от шока: ощупав пострадавшее место, я убедился, что рана уже почти не кровоточит. Значит, скоро придет в себя.

Мои перепуганные стрельбой и взрывами инстинкты истерически требовали что-то делать, срочно действовать, бежать в любую сторону, только подальше отсюда, но из-за похмельной мути в голове я никак не мог собраться с мыслями. Единственное, на чём я смог уверенно сосредоточиться, так это на том, что по-прежнему хочу в туалет. Потом мне в голову пришло, что неплохо бы перевязать Надю, а значит, нужна какая-то тряпка, а значит, нужно идти обратно в комнату. Так я и поступил.

Нехорошо, конечно, – но вместо того, чтобы немедленно вернуться и заняться перевязкой раненного человека, я устремился прямиком в сортир. Это меня и спасло.

Не успел я расстегнуть штаны, как в комнату ударили выстрелы, с потолка посыпались куски штукатурки, и жалобно задребезжали остатки стекол. Теперь я уже был учёный: не кинулся, сломя голову, наружу, а рухнул на пол и осторожно высунул один глаз из-за косяка. В комнате стало очень светло: яркий свет лился и из разбитого окна, и из здоровенных дыр, возникших в стене напротив выхода. Стреляли с той стороны. Снаружи взревел голос, до невозможности усиленный мегафоном:

– НАДЕЖДА, СУКИНА ДОЧЬ!!! БЫСТРО ВЫЛЕЗАЙ, ШАЛАВА!!! МЫ ЗНАЕМ, ЧТО ТЫ ТАМ!!!

Три мысли посетили меня одновременно. Первая, что сторож, или кто он там, действовал явно не в одиночку, и не по своей инициативе. Тут целая облава. Вторая, что им, оказывается нужен не я, а маленькая потаскушка Надя. Это было удивительно – почему-то до этого я был уверен, что настоящей целью бородатого киллера был я сам. Третья – что отсюда нужно срочно убираться.

В окно продолжала литься громогласная брань:

– И ёбыря своего выводи!!! Эй, ёбырь, выходи, не ссы! Отпиздим и отпустим, бля буду!!!

Ну, хватит. Я подполз к столу и стащил вниз футляр. Не знаю, что там пыталась делать с ним Надя, но прибор выглядел совершенно нетронутым; пули, к счастью, тоже пощадили его. Я захлопнул крышку и отбросил кейс к двери. Потом, разобравшись с предохранителем, вскинул руку над столом и дал длинную очередь в окно. Громкоговоритель удивленно замолчал. Я подумал, перевел рычажок ниже, и, зажмурившись, выпустил в окно и ракету – на всякий случай. Там немедленно ужасающе грохнуло, вспыхнуло, а дом опасно накренился, совсем уже, кажется, собираясь развалиться. Потом снизу снова грянули выстрелы, но уже редкие и не такие дружные. Плевать на них – я уже был у двери. Подхватив чемоданчик, выскочил наружу и побежал в сторону лестницы. На секунду притормозил у девушки, все так же безжизненно лежавшей на мерзлом полу. Что делать с ней? Перевязку явно придется отложить, но имел ли я право оставить её здесь, в окружении недоброжелателей, сошедших с ума людей с оружием?

А, да пошло оно всё – тоже мне, право-лево, человека надо спасать, а там разберемся. Пистолет пришлось сунуть в карман; закинув тело Нади на плечо и придерживая за ноги, я подхватил свободной рукой чемодан, скатился по лестнице и огляделся в поисках пути отхода – или, если угодно, бегства. Площадь завода теперь была совсем уже неотличима от декорации из какой-нибудь урбанистической антиутопии, рисующей дымящиеся остатки цивилизации после ядерной бомбежки: вся она была залита холодным светом из прожекторов, закрепленных на высокой крыше главного цеха, а в контрастных тенях, оставлявших в окружающем пейзаже только два цвета – белый и черный, метались клубы дыма над тлеющими развалинами. Вдали прыгали и вопили – то ли от ярости, то ли от страха, – какие-то расхристанные фигуры, и вторил им дуэтом многоголосый собачий лай. Трещали то ли моторы, то ли выстрелы, а где-то позади неуверенно вякал, не сдаваясь, мегафон. Во всем этом бедламе было не так просто сориентироваться и понять, в какой стороне находятся ворота проходной. С трудом разобравшись, что к чему, я выбрал кратчайшее направление и со всех ног я бросился к забору. По счастью, в последнее время я не пренебрегал силовыми упражнениями, и легкое Надино тельце не было серьёзной помехой для бега. Больше мешал чемодан, ударяясь о колени и не давая отмахивать рукой. Дважды мне повстречались бегущие наперерез фигуры, и я настороженно останавливался, пытаясь достать пистолет – но, к моему немалому удовлетворению, они сами в панике шарахались в стороны, едва завидя меня. То ли никто не понимал, что происходит, то ли никому не было до меня дела. А может быть, наоборот, все слишком хорошо осознавали, что меня лучше не пытаться остановить.