Новая опричнина

История пестрит случаями, когда люди, захватывая власть, оказывались у разбитого корыта – и потом только за счет воли к власти, энергии, личных способностей без всяких ресурсов склеивали это корыто и из ничего создавали власть и функционирующее государство.

В самом деле: что было у Наполеона, когда он сбежал с Эльбы и высадился во Франции? Не очень новый мундир и кучка сочувствующих. И он вновь, второй раз взял власть почти над всей Францией и боролся до тех пор, пока в ней почти не осталось мужчин, способных носить оружие!

Другой классический пример – большевики. У них тоже не было ничего, у них не было государственности, не то что исполнительских структур, и не было даже представления о том, что такое государство!

Но они справились. Почему? – Потому что они сами добивались власти и обладали волей к ней, способной переломить если и не все, то, во всяком случае, очень многие неблагоприятные обстоятельства.

А вот гэкачеписты были людьми, которые оказались у власти случайно и бороться за нее по-настоящему готовы не были. Они не знали, зачем им эта власть, и не знали, что с ней делать.

Представьте себе: идете вы мимо дома, а он горит. И вы сетуете: ой, нехорошо как, надо бы потушить… А вам каску на голову – раз! Ранец на плечи – два! Шланг в руки – три! Респиратор в зубы – четыре! – и вперед, тушите!

Вот члены ГКЧП примерно как подобные «случайно мобилизованные» и выглядели.

Современные либералы склонны утверждать, что КГБ была насквозь пронизана номенклатурщиной, в результате чего ее руководство оказалось не в состоянии принять решение самостоятельно и было просто парализовано.

Однако это объяснение происходившего носит весьма неточный характер.

Ведь, безусловно, основная масса сотрудников спецслужб является исполнителями: это предопределено самим характером их деятельности. Им ставят задачу, и они ее выполняют, в том числе и творчески, в рамках установленных правил; сами же себе задачу они ставить не могут и не должны, ибо это создает реальную опасность государственного переворота.

Однако значительный пласт сотрудников спецслужб все же принимал решения профессионально. Да, они оказались парализованы, но не потому, что не были способны к самостоятельному принятию решения, хотя советская система образования и в целом культура действительно не способствовали умениям принимать решения. Причины пассивности спецслужб, помимо шока от непрофессионализма своего руководства, представляются сегодня совершенно иными.

Прежде всего, как это ни смешно звучит после 20 лет демократических реформ, сотрудники советских спецслужб действительно привыкли служить народу. Сегодня для их преемников это едва ли не пустые слова, но тогда у этих слов было реальное и массовое содержание. Офицеры специальных структур служили партии и начальству не только по привычке и ради престижа, званий, денег и квартиры, но и потому, что партия и начальство, с их точки зрения, выступали от имени народа и в определенном смысле были для них олицетворением его интересов.

И, когда эти сотрудники спецслужб увидели, что их руководство выступает против народа, они оказались парализованы: как офицеры, они не могли выступать против командиров, как граждане – против народа.

Это произошло не потому, что они не умели принимать решения, а потому, что разные олицетворения, символы, формы выражения Родины, которой они служили, вступили в конфликт друг с другом. Так ребенок, любящий обоих родителей, цепенеет при их ссоре и может даже впасть в кататонию.

При этом все понимали, что Верховного главнокомандующего нет, он в Форосе, а ведь в конечном-то счете офицеры подчиняются именно Верховному главнокомандующему, а не генералу Пупкину.

Горбачева к тому времени уже не то что «не любили» – его почти открыто презирали, но правосознание в Советском Союзе было высоким, и никакие самозванцы, пусть даже в виде ГКЧП, которые непонятно зачем пришли и непонятно почему начали командовать, на массовую активную поддержку рассчитывать не могли.

Кроме того, у сотрудников спецслужб в руках были, в конечном итоге, технологии убийства, к использованию которых они привыкли относиться весьма ответственно.

Вторая причина пассивности силовых структур заключается в том, что к моменту провозглашения ГКЧП почти всех представителей армии и спецслужб многократно «подставляли». В конце 1980-х – начале 1990-х годов и спецслужбы, и армия вовлекались в значительное количество разного рода конфликтов, и часто бывало так, что после выполнения ими того или иного приказа их обвиняли во всех смертных грехах и делали «крайними». И люди, отдававшие этот приказ, от него открещивались и не защищали, не прикрывали исполнителей.

В результате офицеры откровенно боялись выполнять приказы своего начальства, просто чтобы их не подставили, и каждый раз думали своим умом.