Новая погоня

Ксения. Это с кем же? С Ксюшой, что ль? Не иначе она забеременела от тебя, а ты струсил и не предложил ей выйти за тебя.

Гера. Беременная? Откуда тебе извест… (Смотрит в упор на живот Ксении.) Ну да, она беременна. Но я тут причем?! Я только переспал с ней, но к тому времени она уже была беременной. Черт, какой бред я несу!

Ксения. Ты переспал с девушкой и за это казнишь себя, мой сын? Конечно, этот твой неблаговидный поступок я никак не могу одобрить. С другой стороны, это физиология, реакция одного пола на противоположный… Одним словом, с кем из юношей в твоем возрасте этого не случалось.

Гера (опешив), Ты что, оправдываешь мой подлый поступок?

Ксения. Я вовсе не оправдываю его, как ты выразился, твой «подлый поступок». Но не есть из-за этого моих котлет, знаешь, это прямо какой-то психоз!

Гера. Психоз, говоришь? А то, что я взял ее силой, можно сказать, изнасиловал — это как тебе, тоже психоз?! Я опорочил беременную женщину!

Ксения. Боже, что ты такое говоришь? Ты… ты бессердечный, сын.

Гера. Хэ, бессердечный. Это еще мягко сказано, мать. Я просто подонок после этого.

Ксения. Ты зациклился на своей вине, мой сын, а я… Я и вправду сочту тебя бессердечным ребенком, если ты и после третьей моей просьбы опять отвернешься от котлет.

Гера. Издеваешься?! Да пошла ты на хер со своими котлетами!

Ксения (плачет). У тебя совсем нет сердца.

Гера (орет). А ты только об этом узнала, мать?! У меня и в самом деле нет сердца!

Ксения. Ты не имеешь права в таком тоне разговаривать с матерью!

Гера. Да ну, неужели? Я лишился сердца именно в тот момент… когда не стало тебя. (Пауза.) Я утратил тебя два года назад, и в тот же день, когда это случилось, в мою осиротевшую грудь вставили батарейку!

Ксения. Ну и бог с ней, с твоей батарейкой. Твой юный организм не может долго жить без мяса, свежего натурального мяса; фарш для котлет я делала своими руками, поперчила, добавила рубленого лука, картошку потерла на терке, разбила одно яйцо, чтоб котлеты не разваливались при жарке…

Гера. Кончай мне впаривать свои гребаные котлеты!

Ксения. Не смей орать на мать!

Гера. Врешь! Ты не мать мне, моя мать два года назад пропала без вести, осталась лежать под обломками, бомба разнесла ее на куски — а ты…

Ксения. Не кричи на меня, сын!

Гера. …А ты — шлюха, тупая шлюха, что я вчера трахнул в бане! И мне плевать, что ты беременна…

(Ксения дает Гере пощечину. От неожиданности он смолкает и застывает на кровати, взгляд его замирает на руках Ксении.)

Ксения (берет с подноса миску с котлетами). Ешь! (Подносит миску близко к лицу Геры, говорит строго, словно отдает команду) А потом я решу, что с тобой делать.

Гера (отталкивает от себя миску). Да пошла ты, дура! Возомнила о себе, хрен знает что… О!

Ксения (резко хватает его за пах). Ешь, сынок, прошу тебя по-хорошему. Иначе я из тебя самого сделаю котлету!

Гера (вертится на кровати, безуспешно пытаясь освободиться от хватки девушки). Да кто ты такая, черт?! Какого хрена ты придолбалась ко мне?! А! (Неожиданно коротко вскрикивает и обмирает, пораженный не то какой-то внезапной мыслью, не то болью.) Стой… неужто ты…

Ксения. Дошло наконец. Вот так бы и сразу.

Гера. Ты… (В сильном волнении, будто рыба, хватает ртом воздух.) Ты — Немая!

Ксения. Это я-то немая?! Да ты нахал! (Делает Гере больно, он вскрикивает.) Что ты там говорил мне, что у тебя нет сердца? Ха-ха-ха! А теперь посмотри на свою мамочку, вот уж у кого поистине никогда не было сердца! Ну, ешь, сволочь, а то калекой сделаю!

(Она насильно впихивает в рот Гере котлету, тот поначалу давится, но уже спустя мгновенье взгляд его вспыхивает от волчьего аппетита. Он принимается жадно поглощать содержимое миски.)

Что, распробовал? А столько времени ломался, тьфу! Да ведь и не мудрено, что тебе пришлись по вкусу мои котлеты. Вчера ты меня опозорил, взял силой, насмеялся над моим лоном и моею душой. А сегодня я тебе сама принесла — мое сердце!

(Потрясенный признанием девушки, Гера замирает с набитым ртом.)

Кому нужно опозоренное сердце? Вот я и перекрутила свое сердце на мясорубке и котлет нажарила целую миску! Ты удивляешься, откуда их так много вышло, котлет-то? Да ведь сердце мое большое, от любви оно было большим, а ты его опозорил. А теперь жрешь мое сердце и не подавишься! Даже добавку просишь… Ладно, ешь давай. Того, что было, все одно не вернешь и не исправишь.

(Гера покорно принимается снова есть, Ксения с жалостью наблюдает за ним.)