Новая реальность

Цезарь всхрапнул и пряданул ушами, а я повернулся к подъехавшему ко мне Шереметьеву. Почти все представители сопровождения были одеты в дубленки, а на женщинах красовались короткие шубки и муфты. Из-за просто аномальных холодов, которые несмотря на наступивший уже март, не собирались сдавать свои позиции, мало кто сильно привередничал, буквально окоченев к тому времени, когда наш поезд добрался до Смоленска. Там пришлось делать остановку, во время которой и приобрелась более теплая одежда. Из-за того, что мы были ограничены во времени, особой красотой и богатством наши одежды не страдали: все было предельно строго, но мне нравилось, я, как истинное дитя своего времени предпочитал элегантную простоту кричащей роскоши. Но заставлять не расшивать одежду тоннами золотых нитей и увешивать брюликами я не собирался, сам испытывая к подобному искреннее отвращение. Ну ничего, скоро через Пруссию поедем. Фридрих Вильгельм, говорят, очень большой поклонник простоты и ярый противник различных излишеств, так что он явно оценит наш облик. Или это про его сына так хорошо говорят, который будущий Фридрих Великий? Ну а те, кто по роскоши одежды судит об общем положении в обществе, живут гораздо южнее, и, когда мы подъедем к их границам, то шубы уже можно будет снять.

А ведь мы с Фридрихом-младшим почти ровесники. И это очень интересно на самом деле. Но как быть с тем, что Георг является дядей будущего Великого? Когда Фридрих планировал свалить в Англию? Вроде бы вот-вот. А что, если я ему в этом помогу? Тогда-то Фридриху Вильгельму точно удастся протащить в наследники Августа Вильгельма, который вроде бы показал себя не слишком удачливым генералом. Ладно, до Пруссии доедем, разберемся.

Я искоса посмотрел на поляков. Едут, носы задрав и посматривают на наши скромные одеяния с чувством глубочайшего презрения. И вот каким образом они собираются с нами о чем-то договариваться, если от них так и веет пренебрежением? Я покачал головой и слегка повернулся к Петьке.

— Это ты усадьбу Долгоруких выкупил? — от мороза щеки Шереметьева и так были алыми, а теперь вообще заполыхали.

— Я, — неохотно ответил он. — Ну как я сестрицу без дома-то оставлю, Петр Алексеевич? Не по-людски это, — во время поездки ко мне было строго настрого запрещено обращаться как к государю. Не у всех, правда, это получалось в полной мере, но многие искренне старались.

— Не по-людски, — я кивнул и задумчиво посмотрел в спину едущему впереди Казимиру Чарторыйскому, затем снова взглянул на Петьку. — Ты же вроде по-польски разумеешь?

— Не так чтобы отлично, но понимаю, — Шереметьев кивнул. — Ежели толмача нужно, то Трубецкого проси, он вроде по матери какой сродственник Чарторыйским приходится.

— Нет, Петруха, мне пока толмач не нужен, я же не переговоры приехал вести, — покачав головой, снова посмотрел на шляхтичей. — Я плохо понимаю, о чем они говорят, но мне показалось, что промелькнуло упоминание вскользь Георга Второго, к чему бы это?

— Да, было такое, — Петька задумался. — Вроде Карл Шестой переговоры начал с Георгом, именно как курфюрстом Ганновера, насчет брака его дочери Марии-Терезии и Фредерика, принца Уэльского.

Что?! Я едва не подавился заполнившим легкие морозным воздухом. Если этот брак состоится, то политическая ситуация в мире, уже ставшая для меня совершенно непредсказуемой, повернет на много градусов в сторону. Отдать Марию-Терезию этому ничтожеству, но тем самым укрепить свои позиции и в Священной Римской империи и вообще в мире – это Карл хорошо придумал, не спорю, но, черт возьми… И кстати, если этот брак состоится, то, скорее всего, Семилетней войне не бывать, потому что Фридрих останется практически в гордом одиночестве, а это ведет к непременному поражению. Теперь становится понятен интерес французов, а также то, что встречающих наш поезд здесь в Речи Посполитой возглавляет именно Чарторыйский, обожающий Францию и Станислава Лещинского. Хоть они все и не уважают и вообще терпеть не могут Российскую империю, но не считаться с ней не могут. Ну, Карл, вот жучара. Ведь знает же, что союз с Георгом не вписывается в наше с ним соглашение. Нет, я его понимаю, правда, понимаю, но вот так, даже не предупредив… Я так и знал, что договор белыми нитками шит, теперь предстояло в этом убедиться. Но, с другой стороны, пока Австрия с Англией будут бодаться с Пруссией, а Франция завязнет в Речи Посполитой, потому что максимум, что я смогу пообещать – это нейтралитет, Швеция не сможет найти союзников, которые бы за нее впряглись, разве что османов, которым французы, в случае моей женитьбы на Филиппе Елизавете, помогут только морально, подставив жилетку. У нас появляется шанс обойтись в неизбежной войне с Швецией и османами не такими жуткими потерями, которые всегда нас сопровождали?