Новая структурная трансформация публичной сферы и делиберативная политика

Однако в этом самоподдерживающемся цикле есть узкое место: использование гражданами своего права на участие в политической жизни предъявляет к ним иные требования, чем использование ими своих частных свобод. И то и другое осуществляется в одной и той же форме субъективных прав; но хотя юридическая форма прав гарантирует осуществление частных свобод, определяемых интересами, она не совпадает с политическим обязательством осуществлять демократические права. Ожидается, что каждый гражданин воспользуется своим правом избирателя, а также правом обмениваться мнениями и участвовать в жизни общества с тем, чтобы сознательно и справедливо решать проблемы, от которых политические партии не могут избавить граждан: соблюсти справедливый баланс между законными частными интересами и заботой об общем благе, когда принимается политическое решение. Даже при том, что демократическое государство обычно весьма скудно дозирует это ожидание общего блага, тем не менее каждый индивид в своей роли гражданина участвует в достижении этой цели, которую на своем знамени вместе с конституционными принципами провозглашает каждое демократическое сообщество: чтобы все граждане в общем и целом могли признать и свою волю в фактически реализуемых законах и свободах, возникающих в ходе плюралистического демократического формирования воли. Как бы далеко ни отошли от этой политической цели ныне существующие демократии – а старейшие из них скандально опережают все остальные, – они заслуживают названия демократии только до тех пор, пока масса их граждан остается верной этой цели.

Поскольку одни и те же субъективные права должны быть «равноценны» для каждого гражданина в долгосрочной перспективе, их политическое обеспечение не может быть гарантировано без подтверждения императива закона в политической солидарности граждан-законодателей. Это становится очевидным всякий раз, когда нарушается самоподдерживающийся цикл между явно ориентированным на общее благо законодательством и не менее явным удовлетворением спектра частных интересов. Для того чтобы удержать в рамках колебания подверженную кризисам экономическую систему, имеющую тенденцию создавать социальное неравенство, все равно необходимо умное вмешательство государства. Однако политическая саморегуляция может потерпеть крах, когда политическое сообщество испытывает потрясение в случае войны или катастрофы и больше не может поддерживать привычное гибкое равновесие, не прибегая к чрезвычайным коллективным усилиям100. В таких случаях – или когда, как во время пандемии, вызов исходит со стороны неконтролируемой природной стихии, – перед лицом опасности, которая непредвиденно врывается извне и угрожает обществу в целом, государство должно предельно, а при необходимости и сверх меры напрячь силы солидарности граждан. В нынешней исключительной ситуации пандемии эти чрезвычайные коллективные усилия возможны только ценой временного снижения правового уровня зрелых демократий. Лишь в таких исключительных ситуациях, требующих сравнительно более высокой степени солидарности, государство обязано— ради prima facie101 примата государственной охраны здоровья своего населения – нарушить обычный самоподдерживающийся цикл между вкладом граждан, выражаемым в волеизъявлении, ориентированном на общее благо, и неприкосновенным пространством, необходимым для реализации субъективных свобод102.

Зачастую в таких случаях чрезвычайные тяготы, перенесенные во имя солидарности, уже не признаются таковыми. Бремя, которое должны нести граждане, по-прежнему остается их гражданским вкладом в демократически достигнутое коллективное усилие, но оно теряет свой добровольный характер, потому что государство вынуждено требовать эти, пусть даже законно санкционированные, взносы солидарности из чисто прагматических соображений, хотя, с юридической точки зрения, они могут быть только политически ожидаемыми, но не предписанными. Если волеизъявление, легитимированное законодателем, определяет, какие граждане должны нести то или иное бремя, то вряд ли можно сомневаться в легитимности принудительных взносов солидарности, поскольку в противном случае государству пришлось бы проводить политику, которая мирится с ростом инфекций и смертности вместо того, чтобы их предотвращать. Однако подобные катастрофы со всей остротой показывают, что структурную проблему демократических конституций, заключающуюся в нахождении баланса между своекорыстной реализацией субъективных свобод и функционально необходимой ориентацией на общее благо, должны решить сами граждане, а эту проблему можно решить только путем совместного формирования мнения и воли в политической публичной сфере.