Новая учебная Женевская Библия. Ветхий Завет. Перевод и комментарии

Книга Иова относится к разряду учительных. Несмотря на изобилие в ней прямых высказываний Иова, она не могла быть написана им самим, ибо он не ведал о происходящем на совете перед Господом, о котором упоминается в прологе (1,1 - 2,13). Если бы Иов и его друзья знали об этом, то отсутствовал бы сам предмет их беседы (3,1 - 27,23). Написавший эту книгу древнееврейский поэт, вдохновленный Богом, по всей вероятности, использовал более ранние источники, которые дошли до него от патриархальных времен. Господь использовал его талант, дабы открыть смысл страданий, которые постигают человека. Автор называет Бога именем Яхве, известным народу завета, и это свидетельствует, что он был израильтянином. Иов же и его друзья используют слова "Бог" и "Всемогущий" (за исключением 12,9).

Время и обстоятельства написания

Неизвестно, когда жил и творил автор Книги Иова, однако классический древнееврейский язык пролога относит написание книги к периоду после 1500 г. до Р.Х. Окончательная редакция книги могла появиться не ранее первого тысячелетия до Р.Х., возможно, во времена Соломона или несколько позже, когда учительная литература древних евреев достигла своего расцвета. Обнаружение фрагментов Книги Иова среди свитков Мертвого моря исключает попытки отнести ее ко времени после вавилонского плена или даже ко II в. до Р.Х.

Некоторые исследователи относят написание Книги Иова ко времени Моисея на том основании, что она имеет языковое сходство с Пятикнижием. Однако существуют не менее весомые причины отнести ее к более раннему периоду. Автор книги ни прямым, ни косвенным образом не проявляет свое знание закона, пророков, истории и религиозной терминологии Израиля. Некоторые древнееврейские слова и речевые обороты встречаются только в Книге Иова и Пятикнижии и нигде более.

Другая версия относит ее написание ко времени Соломона, поскольку литературная форма и содержание максимально сближаются с литературой мудрости и псалмами.

Характерные особенности и темы

Литературные произведения, такие, как Книга Иова, встречаются в месопотамских и египетских источниках времен Ветхого Завета. В одном из них, под названием "Беседа о людских невзгодах" (J.B.Pritchard, ed., Ancient Near Eastern Texts Relating to the Old Testament, Princeton, NJ: Princeton University Press, 1955, p. 438), главный персонаж книги, советчик, укоряет некоего страдальца за то, что тот не набожностью и благочестием, а простым упорством стремится одолеть обстоятельства, посылаемые ему богами. Однако нет ни одного литературного произведения, в котором трансцендентное истолкование проблемы человеческих страданий давалось бы через призму представлений о божественной доброте и которое делало бы это настолько глубоко, с точки зрения теологии, и в столь изящной литературной манере, как Книга Иова. Литературная композиция книги представляет соединение нескольких жанров: 1) пролог написан в прозе, 2) диалоги - в жанре поэзии, 3) эпилог - в прозе. В речи Иова и его советчиков отчетливо слышны отзвуки арамейского языка - поэтичность, богатство лексических средств и синтаксические особенности.

Пролог описывает, как складываются отношения Иова с Богом. Господь избирает Иова среди прочих, дабы тот служил Ему: "Обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова?" (1,8; 2,3). Сатана ложно обвиняет Иова в том, что он служит Богу исключительно ради своего благополучия (1,9-11). Иову были даны силы сохранить преданность Богу даже тогда, когда он лишился всего - детей, имущества - и когда его уделом стали ежедневные невыносимые страдания. Поступит ли Иов так, как предсказывал сатана? Проклянет ли он Бога? Этот исполненный драматизма вопрос не теряет актуальности на протяжении всего повествования и звучит с особой остротой, когда Иов теряет присущую ему уверенность и впадает в отчаяние.

Если пролог предлагает увидеть происходящее глазами Бога, то спор Иова с друзьями дает оценку происходящему с позиции человека. Иову ничего не известно о том, что происходило на совете Господнем. Он боролся с традиционными представлениями, согласно которым всякое страдание является прямым следствием человеческого греха (ср. Ин. 9,2: "Кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?"). Собеседники и друзья Иова, подобно ученикам Иисуса, сочли, что степень страданий Иова является отражением тяжести его греха.

Иов же не может понять, почему на долю богобоязненного человека выпадают столь тяжкие испытания, тогда как "раздражающие" Бога пребывают во здравии и наслаждаются всеми благами жизни (12,6).

Вопреки очевидному, Иов упорствовал в своей надежде, и надеждам Иова суждено было сбыться: он получает, наконец, возможность встретиться с Господом лицом к лицу, чего он так настойчиво добивался (13,15-18; 31,35-37).