Новая весна

— Ты, наверное, устал, моя любовь, — произнесла Кэтирил. — Мы можем…

— Нет, — отрезал Симфала Хонджинда, снова наполнив и мгновенно осушив свой бокал. — Другая история. Это история о черве, у которого хвост и голова поссорились, выясняя, кто должен быть первым. «Ты всегда впереди, — говорил хвост. — Это несправедливо. Позволь мне на некоторое время стать ведущим». «Как я могу поменяться с тобой местами, — отозвалась голова. — Боги постановили, что голова — я». Но ссора продолжалась и продолжалась, пока хвост в гневе не привязал себя к дереву, после чего червь не мог двигаться вперед. В конце концов голова сдалась и позволила хвосту быть первым, и червь свалился в яму с огнем, где и погиб. Что доказывает, что существует естественный порядок вещей и если его тревожить, то все может разрушиться.

Установилась напряженная тишина.

Стэйп, наполовину приподнявшись со своего места, посмотрел на сына и сказал:

— Думаю, мой мальчик, что тебе пора отставить свой бокал с вином. Как ты считаешь?

— Я считаю, что я еще не закончил. Но, насколько я понял, тебе не понравились мои истории. Я надеялся, что выйдет наоборот, но ошибся. Ну тогда, что ж, больше никаких историй — будем высказываться прямо, прямо и откровенно. Вы хотите услышать о путешествии на север? Вам известно, чего мы добились в своем посольстве?

— Ты же знаешь, что расстраиваешь мать, — мягко произнесла Кэтирил. — Ты ведь не хочешь этого делать? Посмотри, как она побледнела. Возможно, нам стоит немного подышать свежим воздухом, моя любовь. Дождь прекратился, и…

— Нет, — гневно перебил ее Симфала Хонджинда. — Но она не должна этого слы дать? Ведь она все еще жрица? Высокое официальное лицо племени, или нет? Ну, тогда она должна это выслушать. — Его рука тряслась, когда он потянулся за очередным бокалом вина. — Я должен вам сообщить, что скоро будет война, — воскликнул он, — с джиками. Саламан и Фа-Кимнибол все между собой согласовали, — какая-то провокация, какой-то предлог, который их заденет, и мы будем втянуты в войну на всю катушку, хотим мы этого или нет. Я узнал это из того, что слышал сам: из подслушанного и схваченного мимолетом. Будет война! Вне всяких сомнений, Саламан и Фа-Кимнибол добьются этого! И мы слепо последуем за ними к краю утеса! — Он сделал огромный глоток вина и более сдержанно добавил: — Эти двое безумны. И их безумство заразило весь мир. Или, возможно, мировое безумство заразило их. Возможно, что мы так далеко забрались по неверному пути, неизбежным результатом этого явился тот факт, что самыми подходящими лидерами нашего времени стали Фа-Кимнибол и Саламан.

Болдиринфа в ужасе уставилась на него. Она чувствовала, как в глубине ее огромного тела яростно билось сердце.

На этот раз Кэтирил поднялась, взяла из рук Сим-фала Хонджинды кубок и что-то прошептала ему на ухо, пытаясь успокоить. Поначалу он лишь гневно огрызнулся, но потом, по всей видимости, что-то из сказанного ею до него дошло. Он кивнул, пожал плечами и что-то ответил ей, но уже более спокойно. И спустя мгновение она взяла его под руку и спокойно вывела из комнаты.

— Все, что он сказал, может быть правдой? — тихо спросила Болдиринфа у Сгэйпа. — Как ты думаешь, будет война?

— Я не доверенное лицо Фа-Кимнибола, — бесстрастно отозвался Стэйи. — Я знаю не больше любого из вас.

— Войны не должно быть, — сделала вывод Болдиринфа. — Кто в Президиуме проголосует за мир? Я знаю, что Хазефен Муери проголосует. И Пыог Кжай. Возможно, Креш. И разумеется, я, если мне предоставят такой шанс. А ты? Ты проголосуешь?

— Если Фа-Кимнибол желает войны, война будет, — глухо проговорил Стэйп. — Что из того? Ты что, должна будешь принять участие в боях? Или я? Нет, нет, нет, это не наше дело. Все решают боги. Это не наше дело, Болдиринфа. Послушай, если назревает война, то пусть она будет.

* * *

— Война? — переспросил Хазефен Муери. Он удивленно посмотрел на сестру: — Тайное соглашение с Саламаном? выдуманная провокация?

— Так утверждал Симфала Хонджинда, — сказала Кэтирил. — Он заявил об этом перед Стэйпом, перед Болдиринфой, перед всей семьей. Это закипало в нем в течение всего дня и в конце концов вырвалось наружу. Понимаешь, он здорово напился.

— А он повторит то же самое мне, если я навещу его?

— Ты же знаешь, что он никогда не был с тобой особо откровенен.

Хазефен Муери расхохотался:

— Как ты добра! Сама того не желая, ты дала мне понять, что он меня здорово недолюбливает. Да, Кэтирил?

Она пожала плечами:

— Я просто знаю, что вы с ним никогда не были друзьями. А за обедом он рассказал о том, на что не имел права. Это же, наверное, предательство, выбалтывать подобным образом государственные секреты? Возможно, он не захочет довериться тебе.

— Не имел права болтать о войне, которая нас уничтожит только потому, что Фа-Кимнибол желает удовлетворить свою прихоть повоевать? Ты называешь это предательством? Это Фа-Кимнибол совершает предательство, Кэтирил.

— Да. Я тоже так думаю. Именно поэтому я все тебе рассказала.

— Но ты сомневаешься, что Симфала Хонджинда посвятит меня в подробности.

— Я очень в этом сомневаюсь, брат.