Новая весна

Потом он вышел и вернулся в комнату для аудиенций, где молча сбились в кучку его друзья. Он мрачно, словно на стену, посмотрел на них, вдруг почувствовав, что отрезан, отдалился он них утратой, которую переживал, и его окружало одиночество, так внезапно наступившее в его жизни, которая до этого отличалась счастьем, благоустройством и милостью богов. Он почувствовал пустоту и знал, что это странное спокойствие, овладевшее им теперь, было от изнеможения. У него возникло ясное чувство, что жизнь, которую он вел до сегодняшнего дня, закончилась вместе со смертью Нейэринты и теперь он должен был переродиться, стать другим. Но каким? Каким?

Однако пока он отогнал от себя эти мысли. Позже еще будет время позволить новой жизни наполнить высушенный сосуд, являвшийся его душой.

— Она ушла, — просто сказал он. — Картафирейн, налей мне еще вина. И давайте немного посидим и поболтаем о политике, или об охоте, или о щедрости джиков. Но сначала, Картафирейн, будь любезен, вина.

* * *

На службе первым выступил Креш, произнеся слова, которые он довольно часто говорил и раньше, слова утешения Доинно: что жизнь и смерть — половина одного целого, потому что все живущее берет начало от того, что когда-то жило и в свое время уступило свою жизнь, чтобы дать дорогу новой. Потом Болдиринфа отслужила службу за упокой. Таниана тоже произнесла пару тихих фраз. После чего Фа-Кимнибол, держа на руках Нейэринту словно куклу, положил ее завернутое в полотно тело на край погребального костра. Языки пламени охватили ее, и в этом яростном зареве она навсегда исчезла из виду.

Пришло время участникам похоронной процессии из Долины Мертвых вернуться в город. Таниана и Креш ехали вместе в разукрашенной коляске вождя.

— Я издала декрет о семидневном трауре, — сказала она. — Это даст нам немного времени продумать план по поводу джиков, прежде чем представить его на рассмотрение в Президиум.

— Да, джики, — мягко отозвался Креш. — Президиум.

Его душа все еще пребывала вместе с Фа-Кимнибо-лом и Нейэринтой. И сначала слова Танианы прозвучали для него как просто пустые звуки. Проехав довольно большое расстояние, он осознал их. Президиум? Джики? Да. «План по поводу джиков», — сказала она. Что за план? Джики, джики, джики. Он почувствовал, как в голове зашумело, что случалось нередко, когда там появлялась мысль о джиках. Это было похоже на шуршание щетинистых клешней. На щелканье огромных клювов.

— Креш, где ты витаешь? — набросилась на него Таниана.

— Что?

— Похоже, что ты вдруг оказался на дальнем конце луны.

— Ты говоришь… — он посмотрел на нее отсутствующим взглядом.

— Я говорю о джиках. О предложенном договоре. Креш, мне надо знать, что ты посоветуешь. Стоит ли позволять джикам изолировать нас в нашей небольшой провинции? Отрезать от остального мира?

— Да, это немыслимо, — согласился он.

— Вот я и говорю. Но ты, похоже, принимаешь все это слишком спокойно. Словно это совсем не имеет для тебя никакого значения.

— Мы должны обсуждать это сейчас? Таниана, сегодня печальный день. Я только что видел, как любимую жену моего брата сожгли на погребальном костре.

Она нахмурилась:

— Креш, благодаря Пятерке, мы увидим, как всех близких сжигают на костре. А когда-нибудь придет и наша очередь, и все это будет не так замечательно, как в твоей проповеди! Но мертвые уже мертвые, а мы пока здесь, и нам есть о чем беспокоиться. Что касается этого мирного договора, Креш, то он не такой уж невинный и дружелюбный. Это должно быть маневр в какой-то огромной игре, которой мы сейчас не в состоянии понять. Для нас подписать его…

— Пожалуйста, Таниана.

— …в самом деле немыслимо, — не обращая на него внимания, продолжала она, — как ты и сказал, Креш. Они хотят получить три четверти мира под маской договора о дружбе, а ты не хочешь даже подать голоса.

— Ты же знаешь, что я никогда не поддерживал идею о капитуляции, — спустя некоторое время отозвался он. — Но прежде чем объявить о своей позиции публично, я должен узнать больше. Джики представляют для меня абсолютную загадку. Да и для всех. Наше незнание затрудняет наше общение с ними. Что они представляют собой на самом деле? Это нечто другое, чем огромные муравьи? Огромный рой бездумных насекомых? Но если это все, что они собой представляют, то как они могут быть частью Великого Мира? Это нечто большее, чем мы думаем. Я хочу узнать.

— Ты всегда хочешь узнать! Но как тебе это удастся? Ты посвятил целую жизнь изучению всего, что когда-то существовало в мире и предшествующих цивилизациях, и единственное, что можешь сказать после этого, — это что джики представляют для тебя полную загадку!

— Возможно, Нилли…

— Да, Нилли. Я приказала ей переговорить с посланником и доложить обо всем, что удастся узнать, мне. Но сделает ли она это? Как ты думаешь, сделает? Что ты можешь сказать? Эта девочка носит маску. Она гораздо загадочнее, чем джики!

— Да, Нилли — сложный человек. Но полагаю, что в этом окажет нам огромную помощь.

— Может, и так, — сказала Таниана. Хотя не очень-то уверенным голосом.

* * *