Новая Земля

Утка-"папка" выплыла на середину озера и неожиданно исчезла, как испарилась. Я протер глаза. Точно, ее нет. Но немного погодя понял, что она нырнула; не появлялась долго. Я стал беспокоиться - не утонула ли она. Но через минуту утка, уже в другом месте, как поплавок, выпрыгнула из воды, подняв волны и держа что-то в клюве. Я порылся в карманах, нашел хлеб, две конфеты, хотел было кинуть уткам, как неожиданно раздался страшный громкий звук, будто ударили по пустой железной бочке. Я вздрогнул, сжался и зажмурился. Замершее сердце ударилось в грудь. Открыл глаза - хлесталась крыльями о воду, вспенивая ее, утка-"папка", пытаясь взлететь. И, видимо, взлетела бы, но прокатился громом еще один выстрел - теперь я уже понял, что стреляли из ружья. Утка покорно распростерлась на кусках кровавой пены. Утята куда-то сразу спрятались.

Из кустов вылетела крупная собака, с брызгами погрузилась в воду, жадно и шумно ринулась к убитой утке. На поляну вышел сутулый, крепкий мужчина, закурил.

Назад я брел медленно, опустив голову. Потом этот мужчина пришел к папке, - оказалось, они вместе работали. Сидели на берегу, хлебали уху, шумно разговаривали, что-то друг другу доказывая. Я не мог понять, как мой отец может сидеть рядом с человеком, который убил уток. Подумалось, что мой отец такой же плохой человек, как этот мужчина, но я испугался этой мысли.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

На свой день рождения я пригласил много гостей, пятого июля мне исполнилось девять лет. Мама и сестры накрывали на стол, а я встречал гостей.Губы у меня расползались в улыбке и щеки вспыхивали, когда очередной гость вручал мне подарок, которые я складывал на свою кровать. Чего только не было в пестрой куче! - кожаный мяч, заштопанная боксерская перчатка, пневматический пистолет, рыболовные крючки и поплавок, книги, рисунки, набор разноцветных камней. Но самый дорогой для меня подарок лежал в кармане темно-синего пиджака, который мне подарили родители, - это был носовой платок, пахнущий духами, с вышитыми жарками и надписью: "Сереже в день рождения. Оля". Все гости были нарядные и красивые, но выделялась Ольга Синевская, и только на ней я задерживал взгляд, и только для нее шутил. Например, присосал к губе колпачок от авторучки и показался Ольге. Она засмеялась и состроила рожицу.

НаОльге было белое с кисточками на поясе платье; на завитой голове бабочками примостились, и, казалось, вот-вот взлетят пышные белые банты, губы были чуть напомажены.

Я часто поправлял пиджак, который и без того хорошо сидел на мне, стряхивал с него пыль и озирался, особенно часто смотрел на свою подругу: понимают ли они, какой я сегодня красивый и необычный в пиджаке?

Мама пригласила нас к столу. Она была нарядная, помолодевшая и, не как в будничные дни, часто улыбалась. Руки потянулись к пирожномуиконфетам, запенилсяв стаканах напиток. Когдавзрослые на нас не смотрели, Арап высоко, чуть ли не до потолка, подкидывал конфету и ловил ее ртом. Ни одна конфета мимо не пролетела. Девочки смеялись, а мы, мальчишки, пытались сделать как Арап, но у многих не получалось. Олега Петров так даже подавился. Из пяти конфет я поймал три. С намерением понравиться Ольге и рассмешить ее решил перещеголять всех: ножом высоко подкинулкусочек торта. Открыл рот, однако торт выбрал для посадки мой левый глаз. Сестра Лена сразу же сообщила о моей выходке маме. Мамалишь улыбнулась - что совсем не устроило Лену.

Мы с Арапом налили в стаканы напиток, воображая его вином, чокнулись, пока взрослые не смотрели на нас и, выпив, поморщились и вздохнули, будто горько. Второй раз у нас не получилось: мама увидела, когда мы чокнулись, и погрозила мне пальцем.

Синя - Лешка Синевский, брат Ольги - ел пирожные, конфеты, орехи - все сразу, запивая напитком. Арап шепнул мне:

- Сделай, Серый, так, чтобы он повернулся к тебе: я придумал одну штукенцию.

Я обратился к Сине - он повернулся ко мне. Арап на место Сининого стакана поставил свой, в котором размешал большую ложку соли. Многие, затаив дыхание, смотрели на Синю. Он отвернулся от меня, откусил пирожное и опрокинул в рот содержимое стакана. Его глаза дико округлились, щеки надулись. Застыв, он несколько секунд смотрел на нас, а потом со всех ног кинулся на кухню. От хохота, наверное, затряслись стены.

Сестра Люба крутила пластинки, а мы, взявшись за руки, кружились или прыгали. Брат танцевал в центре круга с Марысей, взяв ее за лапки и притопывая. Кошка неуклюже топталась и горящими зелеными глазами с неудовольствием смотрела на своего партнера. Укусила его за руку и шмыгнула под кровать.

- А теперь - парами, - объявила Люба и поставила новую пластинку. Раздалась спокойная мелодия.