Новая жизнь

с тебя две сотни? Ты не поддавалась –

и раньше ты была скупа на жалость.

33. Ирина

Не знала, что так будет. Никогда

я не претендовала, но приму

дар искренний и скорбный: деньги мне

нужны, делиться я не собираюсь,

разбогатеть на горе не стесняюсь.

34. Ирина

«Мне надо денег, денег, много денег –

уеду из страны». – Ты что, Ириша?

– «Уеду хоть в Прибалтику, когда

не хватит на нормальную Европу,

уеду к черту, к дьяволу». – Что так?

– «Как надоело все…» – И муж-дурак?..

      35

Окончилось собранье наше тише,

чем можно было думать, разошлись

не поздно и не рано. Показалось

мне, или так и было – ты смотрела

с немного меньшей злобой на меня,

чем до этого вечера. И мне

так стало жутко, как в кошмарном сне.

      36

Я думал, все прикидывал, казалось

мне: что-то ускользает от меня,

какая-то подробность, малый смысл,

куски в мозаике не так сошлись;

точнее – с силой вдавленные в плоть

существованья, выпирают, горб

топорщит неуместная картинка,

и ты на ней ох как нехороша.

Попробуем по новой, не спеша.

      37

Да что я знаю? Факты, факты, факты.

Во-первых что? В тот вечер ты была

у Паши: я нашел твой телефон;

я скрыл улику, я споткнулся, ловко

за пазуху запрятал, я проверил

историю звонков – когда ему

звонила.

Ты могла пойти в тюрьму.

      38

Вы говорили ровно пять минут

в семь вечера, а он часу в десятом

повесился – эксперты так нам время

определили смерти. Значит, вы

в семь созвонились, ты пришла, наверно,

не ранее восьми, туда-сюда,

беседа, то да это. Дальше что –

убийство? Вероятно. В ноль пятнадцать

звонок с домашнего.

Ты телефон искала

и, не найдя его, паниковала.

      39

Я шел, я брел чуть пьяный, мысли бились

все об одном и том же, прирастали

подробностями, бледные неслись,

как снег зимой метельный, жесткий, колкий, –

их не остановить, мне плохо, плохо

от них. Потом в метро спустились вы –

стоял не покрывая головы,

смотрел вам вслед, тебя подозревая,

побрел домой, шатаясь и зевая,

упал как мертвый на диван, уснул.

Мне снился ровный, надоевший гул.

      40

В тот вечер я не придумал

важного ничего:

среди дыма, чада, шума

думается легко,

но бесполезно. Вставши

утром, я, зол, тверез,

по-новому за вчерашний

анализ засел, всерьез,

доводы, факты, факты

прикидывал. Почему

мстишь нам? Любила? Как-то

не верится никому,

знавшему тебя. Денег

ради? Поди узнай

что в завещаньях: где – нет

тебе, а где – через край.

      41

Да…

Две остальные смерти,

связанные с тобой,

непохоже случились. Где ты

в жуткой ночи пустой

парижской – арабка? – Х.ли:

я представлю ствол

в нежных руках, три пули –

и он уж не так тяжол.

Бегом по подворотням

спасаешься, ствол и нож

скидываешь, в исподнем

ладишь к трупу крепеж.

Здесь все неточно, смутно,

в тех двух еще смутней

случаях – почему ты

не становишься мне ясней?

      42

Ты точно была у Паши

вечером, а с утра –

крик, визг истошен, страшен:

Пашу нашла сестра.

Стоп. Как она проникла

в квартиру, когда ключей

не было? Мы привыкли

чуть свысока о ней,

дурочке жалкой, думать,

что при таких делах

удобно ей. Позже сумму

спрашивала – в рублях

двести тыщ – так хотела,

чтоб знал я: она бедна,

но нет интереса к смерти

брата. Моя вина,

что не расспросил подробно…

      43

Я долго бы прикидывал, судил

о том о сем, запутывался дальше:

но телефон, но завещанье, но

Марина. Остальные два убийства

ей точно не нужны. Анализ плох,

я не специалист, но разве кто,

в такие обстоятельства попавший, –

специалист? Я так бы забавлялся

и по сей день, кого не лень, не жаль,

подозревая, мучаясь вдвойне –

то ревностью, то страхом переменно,

что для меня вполне обыкновенно.

      44

Своих прогулок долгих и неспешных

урок окончив, я спешил домой.

Дождь собирался зимний, что в Москве

уже почти что норма, ветер выл,

как душу выдувая, смерть была

близка и очевидна – это нервы

шалили так; я разглядел вдали

знакомый облик – неужели призрак,

из мрака в мрак скользяща тень? Кто ты,

явившийся из нижней преисподней,

и почему ты именно сегодня?

      45

      Илья

Как? Ты? Живой?

      Прохоров

А с чего умирать мне?

      Илья

Да слухи ходили,

будто в Париже тебя арабчонок какой-то подрезал.

      Прохоров

Насмерть?

      Илья

О чем и толкую.

      Прохоров

А я, вишь, живой прохлаждаюсь

скоро неделю в Москве. Надоело.

      Илья

Так выпьем.

      Прохоров

Пожалуй.

      Илья

Пива?

      Прохоров

Чего посерьезней бы.

      Илья

Знаю местечко.

      Прохоров

Веди, мля,

друга, Вергилий.

Пошли от Тверской во дворы, где дешевле.

      46

      Илья

Так ты всерьез и надолго в Париже?

      Прохоров

С концами уехал.

Я и сюда прилетел на день-два, да застрял с оформленьем

нудных бумаг по квартире. А то б и не свиделись вовсе.

Ты все такой малохольный, как был…

      Илья

А скажи, покушенье

было?

      Прохоров

Какое к чертям покушенье! Отняли бумажник.

Я бы их всех – но был с дамой, пришлось аккуратничать.

      Илья

То есть

ран никаких? Ни увечий, опасностей?

      Прохоров

Семьдесят евро –

вот весь урон.

      Илья

Ты кому-то рассказывал?

      Прохоров

Было б о чем тут

много трепаться, бахвалиться.

      Илья

А эта баба?

      Прохоров

Какая?

      Илья

Ну с кем ты шел по Парижу гоп-стопу навстречу.

      Прохоров

А… эта…

Мы не встречались потом.

      Илья

Не из наших она?

      Прохоров

Парижанка.

      47

      Прохоров

Да почему эта глупость тебя так волнует, Илюша?

Все вы здесь, в вашей России, с ума посходили от пьянства

или от жизни досужей, а мы – деловые, мы в спешке

деньги туда и сюда инвестируем, платим, теряем,