Новая жизнь. Божественная комедия

1

Когда б мой стих был хриплый и скрипучий,Как требует зловещее жерло,
Куда спадают все другие кручи,

4

Мне б это крепче выжать помоглоСок замысла; но здесь мой слог некстати,
И речь вести мне будет тяжело;

7

Ведь вовсе не из легких предприятий —Представить образ мирового дна;
Тут не отделаешься «мамой-тятей».

10

Но помощь Муз да будет мне дана,Как Амфиону[576], строившему Фивы,
Чтоб в слове сущность выразить сполна.

13

Жалчайший род, чей жребий несчастливыйИ молвить трудно, лучше б на земле
Ты был овечьим стадом, нечестивый!

16

Мы оказались[577] в преисподней мгле,У ног гиганта, на равнине гладкой,
И я дивился шедшей вверх скале,

19

Как вдруг услышал крик: «Шагай с оглядкой!Ведь ты почти что на головы нам,
Злосчастным братьям,[578] наступаешь пяткой!»

22

Я увидал, взглянув по сторонам,Что подо мною озеро, от стужи
Подобное стеклу, а не волнам.

25

В разгар зимы не облечен снаружиТаким покровом в Австрии Дунай,
И дальний Танаис[579] твердеет хуже;

28

Когда бы Тамбернику[580] невзначайИль Пьетрапане[581] дать сюда свалиться,
У озера не хрустнул бы и край.

31

И как лягушка выставить ловчится,Чтобы поквакать, рыльце из пруда,
Когда ж ее страда и ночью снится,

34

Так, вмерзши до таилища стыда[582]И аисту под звук стуча зубами,
Синели души грешных изо льда.

37

Свое лицо они склоняли сами,Свидетельствуя в облике таком
О стуже — ртом, о горести — глазами.

40

Взглянув окрест, я вновь поник челомИ увидал двоих,[583] так сжатых рядом,
Что волосы их сбились в цельный ком.

43

«Вы, грудь о грудь окованные хладом, —Сказал я, — кто вы?» Каждый шею взнес
И на меня оборотился взглядом.

46

И их глаза, набухшие от слез,Излились влагой, и она застыла,
И веки им обледенил мороз.

49

Бревно с бревном скоба бы не скрепилаСтоль прочно; и они, как два козла,
Боднулись лбами, — так их злость душила.

52

И кто-то молвил,[584] не подняв чела,От холода безухий: «Что такое?
Зачем ты в нас глядишь, как в зеркала?

55

Когда ты хочешь знать, кто эти двое:Им завещал Альберто, их отец,
Бизенцский дол, наследье родовое.

58

Родные братья; из конца в конецОбшарь хотя бы всю Каину, — гаже
Не вязнет в студне ни один мертвец:

61

Ни тот, которому, на зоркой страже,Артур пронзил копьем и грудь и тень,[585]
Ни сам Фокачча[586], ни вот этот даже,

64

Что головой мне застит скудный деньИ прозывался Сассоль Маскерони;
В Тоскане слышали про эту тень.[587]

67

А я, — чтоб все явить, как на ладони, —Был Камичон де'Пацци,[588] и я жду
Карлино[589] для затменья беззаконий».

70

Потом я видел сотни лиц[590] во льду,Подобных песьим мордам; и доныне
Страх у меня к замерзшему пруду.

73

И вот, пока мы шли к той середине,Где сходится всех тяжестей поток,[591]
И я дрожал в темнеющей пустыне, —

76

Была то воля,[592] случай или рок,Не знаю, — только, меж голов ступая,
Я одному ногой ушиб висок.

79

«Ты что дерешься? — вскрикнул дух, стеная. —Ведь не пришел же ты меня толкнуть,
За Монтаперти лишний раз отмщая?»[593]

82

И я: «Учитель, подожди чуть-чуть;Пусть он меня избавит от сомнений;
Потом ускорим, сколько хочешь, путь».

85

Вожатый стал; и я промолвил тени,Которая ругалась всем дурным:
«Кто ты, к другим столь злобный средь мучений?»

88

«А сам ты кто, ступающий другимНа лица в Антеноре, — он ответил, —
Больней, чем если бы ты был живым?»

91

«Я жив, и ты бы утешенье встретил, —Был мой ответ, — когда б из рода в род
В моих созвучьях я тебя отметил».

94

И он сказал: «Хочу наоборот.Отстань, уйди; хитрец ты плоховатый:
Нашел, чем льстить средь ледяных болот!»

97

Вцепясь ему в затылок волосатый,Я так сказал: «Себя ты назовешь
Иль без волос останешься, проклятый!»

100

И он в ответ: «Раз ты мне космы рвешь,Я не скажу, не обнаружу, кто я,
Хотя б меня ты изувечил сплошь».

103

Уже, рукой в его загривке роя,Я не одну ему повыдрал прядь,
А он глядел все книзу, громко воя.

106

Вдруг кто-то крикнул: «Бокка, брось орать!И без того уж челюстью грохочешь.
Разлаялся! Кой черт с тобой опять?»

109

«Теперь молчи, — сказал я, — если хочешь,Предатель гнусный! В мире свой позор
Через меня навеки ты упрочишь».

112

«Ступай, — сказал он, — врать тебе простор.Но твой рассказ пусть в точности означит
И этого, что на язык так скор.

115

Он по французским денежкам здесь плачет.«Дуэра[594], — ты расскажешь, — водворен
Там, где в прохладце грешный люд маячит».

118

А если спросят, кто еще, то вон —Здесь Беккерия[595], ближе братьи прочей,
Которому нашейник[596] рассечен;

121

Там Джанни Сольданьер[597] потупил очи,И Ганеллон, и Тебальделло с ним,[598]
Тот, что Фаэнцу отомкнул средь ночи».

124

Мы отошли, и тут глазам моимПредстали двое, в яме леденея;
Один, как шапкой, был накрыт другим.

127

Как хлеб грызет голодный, стервенея,Так верхний зубы нижнему вонзал
Туда, где мозг смыкаются и шея.

130

И сам Тидей не яростней глодалЛоб Меналиппа, в час перед кончиной,[599]
Чем этот призрак череп пожирал.

133

«Ты, одержимый злобою зверинойК тому, кого ты истерзал, жуя,
Скажи, — промолвил я, — что ей причиной.

136

И если праведна вражда твоя, —Узнав, кто вы и чем ты так обижен,
Тебе на свете послужу и я,

139

Пока не станет мой язык недвижен».