Новая жизнь царицы Феодоры

Казалось, что ночь длится вечно, но парень не замечал усталости, он думал только о ней, ловил каждый её вздох, каждое движение ресниц, каждый стон. Родители Лиз и медики всеми силами пытались выпроводить Алекса домой. Несколько раз звонили его родители. Мать девушки уже жалела о том, что позвонила парню, хотя ей и было очень приятно, что есть кто-то, кто так заботится о её дочери. Никакие уговоры, угрозы и приказы не смогли убедить Алекса покинуть больницу. Его решение было твёрдым и не подлежало обсуждению: если он нужен Элизабет, значит, никуда он не уйдёт, а будет с ней столько, сколько нужно, даже если его начнут выталкивать из палаты пинками или вызовут сотрудников правоохранительных органов. Всё это не имело абсолютно никакого значения, главное, чтобы та, в ком он видел смысл свой жизни, пришла в себя.

На расспросы родителей Элизабет, что же могло послужить причиной столь серьёзного недомогания, врачи отвечали, что, скорее всего, причиной стал сильный стресс, который девушка недавно получила. Вероятно, это было связано с переживаниями по поводу смерти бабушки. Каких-либо прогнозов медики не давали, но пообещали сделать всё, для того, чтобы Элизабет поскорее поправилась. Благо, что финансовое положение семьи пациентки позволяло не задумываться о том, во сколько обойдётся курс реабилитации. Сейчас основной задачей было поставить Лиз на ноги. Отец выхлопотал для дочери отдельную палату со всеми удобствами, ей оказывалось особое внимание, но даже это не могло гарантировать быстрого выздоровления, поскольку с таким случаем местные медики сталкивались впервые.

К утру жар спал, но Лиз всё ещё не приходила в себя. Измученный ночным дежурством, Алекс уснул в довольно неудобной позе прямо в кресле около кровати больной, так же держа её за руку. Но долго поспать ему так и не удалось. Юноша проснулся от ощущения чьего-то присутствия в комнате. Когда Алекс открыл глаза, он увидел мать Элизабет, которая стояла у двери палаты. Видимо, женщина только что вошла и не хотела шуметь, чтобы не потревожить сон парня. Но проскользнуть незамеченной ей не удалось.

– Доброе утро. – Алекс устало улыбнулся.

– Доброе утро. Прости, если разбудила, я старалась быть как можно тише, – женщина смущённо улыбнулась. – Просто хотела удостовериться, что здесь всё в порядке. Как она? – Мать махнула рукой в сторону кровати, на которой лежала больная.

– Я думаю, что уже лучше. По крайней мере, жар спал, она перестала бредить, и, кажется, сейчас просто спит. Пару часов назад заходил врач, сказал, что ей уже лучше и скоро она должна прийти в себя, но когда это случится, он не уточнил. Не волнуйтесь, скоро всё будет хорошо.

– Надеюсь… – женщина грустно посмотрела на дочь. – Она – моё единственное сокровище, самое ценное и дорогое, что есть у меня в жизни. Никакие бриллианты и жемчуга не смогут заменить мне её. Я всю жизнь пыталась строить карьеру, завоёвывала признание окружающих, и, как мне казалось, была счастлива от этого, а ведь моё настоящее счастье всячески пыталось обратить на себя внимание, требовало моей поддержки и любви, а я отталкивала её, стараясь сделать дочь частью своего «идеального» образа успешной женщины. Жаль, я только недавно начала осознавать это в полной мере, а когда поняла, что могу потерять её, ужасно испугалась. Для меня нет ничего дороже неё, моей маленькой девочки, моей Лиззи. – В голосе женщины слышались слёзы, но лицо по-прежнему оставалось сдержанным, хотя и очень уставшими.

– Для меня тоже…

– Ты действительно так её любишь? – Она пристально посмотрела на Алекса.

– Люблю? Больше жизни! Она всё, что у меня есть, не будет её, не будет меня.

– Хороший ты парень, Алекс. Слишком молодой и наивный, правда, чтобы разбрасываться такими словами, но всё равно, что-то заставляет тебе верить. Не знаю даже, сможешь ли ты вытерпеть её, мою «маленькую девочку» с невыносимым характером и своими особыми капризами? – последние слова женщины прозвучали не строго или надменно, а как-то тепло и ласково, как будто она говорила о достоинствах, а не о недостатках дочери. – Она ведь такая вспыльчивая, властная, упрямая. Она никому не подчиняется, только своим внутренним богам, да и тех она, видимо, уже давно «построила». Её совершенно невозможно в чём-то убедить, невозможно контролировать её поступки, никогда нельзя знать наперёд, что она выкинет на этот раз. Она словно рождена, чтобы командовать. Я не удивлюсь, если через десять лет она будет восседать в парламенте или руководить какой-то крупной корпорацией. Даже я иногда боюсь её, смущаюсь и не знаю, что ответить, хотя и стараюсь не показывать этого.

– Настоящая царица, – восторженно прошептал Алекс.

– Это уж точно… И ты действительно готов это терпеть?