Новая журналистика и Антология новой журналистики

— Прекрасно, — ответил детектив. — Я ходил в среднюю школу номер двенадцать.

Прибыв на место, Баррет забарабанил в дверь, но никто не ответил. Света в окнах тоже не было. Он пояснил потерпевшему:

— После хорошего улова они часто меняют место. Если хотите, завтра можно вернуться сюда.

— Нет, спасибо, — отказался мужчина. — Зайдите без меня и, если что-нибудь получится, распорядитесь деньгами по своему усмотрению. — И с этими словами он ушел, из чего полицейский заключил:

— Он не рвется засадить того, кто нагрел его на двести пятьдесят долларов. Все, что ему надо — это пять баксов, чтобы вызволить машину.

Баррет вернулся в отделение, допечатал протокол, снял отпечатки пальцев задержанного. Чтобы не портить день походом в суд, он «подарил» мелкого воришку другому детективу, которому все равно нужно было в суд со своими «подопечными». В суде не требовалось приносить присягу, но все же явка с «чужим» задержанным считалась нарушением процедуры, поэтому коллега согласился не сразу, а долго колебался. Возвращаясь на маршрут патрулирования, напарник Баррета спросил:

— В чем у вас с ним проблема-то?

— Да ничего особенного, — ответил Баррет. — Просто он раньше никогда так не делал. И сегодня, можно сказать, потерял девственность. Ничего, из него выйдет нормальный коп.

Два часа ночи. Детективы сворачивают с ярко освещенного Бродвея в мрачную пещеру Западной 43-й улицы. Слева вдоль кирпичной стены театра ползет вверх пожарная лестница. Справа темноту рассеивает мерцание огней над погрузочной рампой типографии «Таймс». На рампе стоят несколько работников типографии в сделанных из газет пилотках и наблюдают за ссорой на улице. Двое «голубых» ругаются, отчаянно размахивая руками, еще несколько наблюдают. На всех женские парики, в ушах болтаются длинные подвески, все густо размалеваны и при накладных ресницах. Баррет останавливается возле рабочих типографии и наблюдает.

— Пошли отсюда, Джордж, на задержание они не тянут, — дергает его за рукав напарник. Баррет вовсе не рвется никого арестовывать, но опасается развития событий.

Внезапно один из ссорящихся, негр, сбивает противника наземь и бьет лежащего. Баррет бросается к ним под реплику одного из «типографов»:

— Смотри, у него нож!

Баррет вздернул верхнего из дерущихся за рубашку и припечатал его к стене театра. Парик негра свалился и отлетел в сторону.

Нижний поднялся, приводя себя в порядок. Левый глаз у него подбит. Остальные пытаются ретироваться, но после грозного окрика Баррета возвращаются. Негр замер у стены, но детектив на него не смотрит. Остальные бурно, но совершенно невразумительно что-то объясняют.

— Тихо, — приказывает Баррет. — Молчите, пока не спрошу. Этот тайм я выиграл, так что дальше играем по моим правилам. — Он записывает имена и адреса, потом спрашивает побитого, хочет ли тот дать делу ход.

— Нет, не надо, все в порядке.

После этого Баррет задает всем одинаковые вопросы и получает стереотипные ответы.

— Мужчина?

— Да.

— Гомосексуалист?

— Да.

— Пассивный?

— Нет.

Они отвечают «нет», потому что «да» влечет уголовную ответственность. Пока на них мужская одежда, арестовать их нельзя.

Негр отрывается от стены и поднимает с мостовой парик.

— Эй, нечисть! — кричит ему Баррет. — Ползи сюда!

Баррет задает ему те же вопросы, а негр отвечает и прилаживает парик.

— А теперь все проваливайте на Бродвей, и чтоб я вас здесь больше не видел.

Группа удаляется, остается один негр. Баррет ведет его за собой в сторону Восьмой авеню.

— Слушай, придурок, — обращается к нему Баррет. — Куча народу видела предостаточно, чтобы тебя запереть. Но я не буду.

— Не надо, пожалуйста. Эта сука назвала меня ниггером, а я такого не потерплю ни от нее, ни от кого другого.

— Ладно, ладно. Я сам большой друг цветного населения, но по улицам с ножами не бегаю. Слушай внимательно. Я тебя не запру. Я провожу тебя за угол до входа в подземку. И ты нырнешь в норку и больше не вынырнешь. Вынырнешь — сделаю дырку меж глаз, а это меня сильно расстроит. Так расстроит, что придется съесть большой бифштекс и лечь спать до десяти утра. Давай ныряй.

И негр исчез в туннеле метро.

Несколько позже, в баре на Таймс-сквер, Баррет объяснил мне смысл происшедшего:

— Против «голубых» я ничего не имею. Они больные люди, я понимаю, но это не дает им права носиться с ножами по улицам. Многие детективы прошли бы мимо, особенно учитывая, что тот парень негр. Они не захотели бы связываться, побоялись бы последствий. У меня теперь есть адреса и имена всей этой компании и их отказ от возбуждения дела. Так что, ежели завтра кто-нибудь заявится в управление и поинтересуется, по какому праву детектив такой-то мешает жить честным труженикам, я могу объясниться. Но большинство копов прошли бы мимо или дожидались трупа. Да, я «наехал» на негра — но зато он не получит пожизненного за убийство, а второй не стал покойником.