Новая Зона. Критерий страха

– Зачем ей надо было приходить? Ты же и так всё знаешь?

– Я повторюсь – я же не бог. Я знаю только то, что могу знать. Но вот, оказывается… Ладно, возвращайся домой. Всё будет хорошо. Почти как ты хотел. Только… не думай, что будет просто.

Глава 27

– Я умирал и воскресал, я был злом и добром, это все был я. Ладно. Может, и не это самое трудное. Иногда я был самим собой. – Вадим замолчал, помрачнев.

После короткой паузы он решился:

– Иногда я возвращался в свою собственную жизнь. Не прожитую ещё. А ту, что будет, – почти по слогам, медленно и твердо произнес Вадим. – Ты понимаешь, что это?

– Что?

– Я знаю свое будущее. Вернее, почти знаю. Ведь многого я не помню, – совсем упавшим голосом сказал Малахов.

– Я думаю, даже если это и реальность, то это вероятностное будущее. Оно может и не случиться.

– Что значит «если это и реальность»? – с обидой переспросил Вадим.

– Нельзя то, что стоит за гранью реальности, нашей привычной реальности, априори считать реальностью. Хорошо, пусть это было. Но оно было только в твоем представлении. Нет никакой гарантии, что так и произойдет на самом деле. – Клава пыталась объяснить, но понимала, что Вадим сейчас её почти не слышит и не воспринимает никаких аргументов.

«Коллективное сознательное»

Опять тьма поглотила сознание Малахова. Исчезли время, пространство, ощущения и запахи. Даже открытые глаза не видели ничего, хотя обычно мерцания в сетчатке оживляют кромешную темноту. Андрей помнил, как произошёл переход с орбиты Земли, но сейчас все пошло немного иначе. Он словно стал наблюдателем странного кино, где не было изображения на экране, а просто он подсматривал что-то, что никогда бы не смог ни увидеть, ни услышать.

Вот знакомый дом отца, его кабинет. Вадим Малахов сидит за столом и читает какую-то книгу. Андрей стоит напротив него и, кажется, мог бы дотронуться, если бы ощущал свою материальность. Отец как будто почувствовал, что на него смотрят, оторвал глаза от книги и внимательно посмотрел на сына. Вадим Малахов был намного старше, чем когда они виделись в последний раз. Глубокие морщины исполосовали лицо, особенно у глаз и на лбу, волосы стали совсем белые и невесомые.

– Вероника, иди сюда, – позвал Вадим жену.

Заскрипели деревянные ступеньки, и на второй этаж к нему поднялась Вероника.

– Иди сюда. – Отец привлек Веронику к себе. – Сядь рядом.

Вероника тоже поседела, но выглядела ещё молодо, хотя глаза выдавали в ней возраст.

– Ты знаешь, – дрогнувшим голосом сказал отец, – я не верю, что они погибли. Мне кажется, что я вижу иногда, как Андрей смотрит на меня через эти световые годы и хочет сказать мне, что надо просто дождаться.

– Я знаю. И я тоже не верю в это. Они просто летят сейчас через миры. Вадим, он будет жив, пока мы живы, пока мы помним о нем. – Вероника обняла мужа и отвернула лицо, чтобы он не увидел её слезы.

– Я всегда мечтал, что его дети, наши внуки, будут играть у нашего дома на лужайке. Что никогда ни у Андрея, ни у кого вообще, больше не будет необходимости воевать с материализовавшимся злом, не будет проклятия Зоны, не будет монстров, не… Не будет самого страшного, что у нас есть сейчас – разлуки. Липкого страха ожидания в безызвестности. Я не понимаю, Вероника, почему нам, мне, тебе, Андрею, людям, которые боролись с этим ужасом, достаются такие испытания? Почему это дьявольское зло уничтожает наши города, сеет безумие в души людей. А ведь есть многие, которым это нравится. Они же идут в Зону развлекаться! Им нравится убивать! И они прекрасно себе живут.

– Да что ты, Вадим. – Верника взяла себя в руки. – Какая у них жизнь? Убил, собрал хабар, выпил, опять по кругу? И не доживают даже до сорока. Не надо им удивляться. Надо просто ждать, когда наш сын вернется.