Новая Зона. Критерий страха

Сначала не было никакого движения, однако чувствовалось, как напрягся металл конструкции. Потом, как тысяча чертей, взвыло давно не смазанное железо, и колесо завибрировало и двинулось против часовой стрелки. Дмитрий увидел, как в самой верхней точке колеса что-то внезапно поменялось. Колесо словно разъединилось, растворившись в полосе тумана. Оно входило в туманную полосу и выходило из нее. Пространство исказилось, превращая колесо в спираль, у которой был виден только небольшой участок. Медленно скрипя и подвывая, вращалось колесо. Малахов помахал из своей кабинки Баю – мол, всё в порядке. Вот кабинка вошла в туманное марево и через некоторое время вышла из него. Бай дождался, пока она опустится ниже. В кабине никого не было.

Тут словно разрезанные гигантским ножом сплошные тучи на осеннем небе над Зоной разошлись в стороны, оставив за собой синюю полосу летнего небосвода. Из разрыва над головой хлынули солнечные лучи.

Бай подождал еще несколько оборотов колеса. Потом медленно вошел в будочку и нажал кнопку «Стоп». Потом так же медленно вышел и двинулся в ту сторону, где был бар «100 рентген». Солнце светило так, словно соскучилось по Зоне и хотело её осушить впервые за многие месяцы. А на площади, на качелях возле колеса обозрения, сидел причастный к тайнам зомби в обвисшей шляпе и плакал.

«Константа связи»

– Дебилы, – буркнул Протасавицкий. – Катя, быстро на свое место, устроили тут самодеятельность!

Он без труда поменялся с Катей местами, легко вспорхнув в воздухе капитанского мостика.

Ничего не говоря, командир запустил системы разгона тора, и вот опять сила тяжести вернулась в нормальное состояние.

– Ждем гостей. Знаю я эти комиссии, кишки вынут и не заметят. Попросили, чтобы каждый был у своего основного компьютера. Всем говорить только правду. Ни одного слова, которое нельзя подтвердить ни снимками с камер, ни логами из компьютера, ни чем-либо ещё, не произносить. Только то, что можно доказать. Всем по рабочим местам.

– А почему бы нам не остаться здесь вместе? – удивилась Катя. – Они нас что, в каютах будут допрашивать?

– Всем собрать данные по полету согласно своим обязанностям, приготовить отчеты по экспедиции, сколько успеете. И допрашивать нас будут по одному. – Командир был неумолим.

Малахов с Катей поднялись со своих кресел. На мостике остались командир, штурман и пилот, их рабочие места были как раз там. Катя, бросив грустный взгляд на Андрея, первой вышла из рубки. Малахов с тяжелой душой направился в лабораторию.

– Пистолет свой спрячь, – в спину ему бросил командир, – а то торчит за поясом, как у ковбоя.

Андрей кивнул, не оборачиваясь. В коридоре он, немного помедлив, решил было сначала пойти в сторону медотсека, но потом передумал и зашагал в лабораторию.

– Товарищ Малахов, – обратился к Андрею седой полковник, представившийся председателем госкомиссии. – Расскажите в двух словах о событиях на станции с момента начала секвенции. И, пожалуйста, показывайте соответствующие документы.

Комиссия из трех человек – полковника, штатского с лошадиным лицом в очках и очень злой женщины лет пятидесяти – устроилась кое-как в лаборатории, причем Малахов мог только стоять. Все члены комиссии были в марлевых повязках, видимо, опасаясь какого-то вируса безумия.

– Вот логи компьютера по прохождению кротовой норы, – Малахов стоя вывел данные на экран. – Но я думаю, их надо изучать отдельно, потому что это только цифры. Вот графики исследования окружающего пространства с помощью лидара, можно заметить, что окружающее пространство было неоднородно и постоянно менялось.

Андрей отвечал бесстрастно, стараясь не демонстрировать неприязни или раздражения.