Новая Зона. Лики Януса

Тюремная камера, а назвать это комнатой у Хоффа не поворачивался язык, была тускло освещена потолочной лампой, по ночам работавшей лишь в четверть мощности. Все внутреннее убранство представляли лишь узкая кровать и санузел. Никаких окон или вентиляционных решеток, а серая металлическая дверь с этой стороны сливалась с голой бетонной стеной. Это место было обиталищем Александра последние два месяца. Или около того, поскольку часы у него отобрали, а представление о прошедшем времени наемник мог составить лишь по циклам сна и кормежке.

Хофф не знал, как он здесь очутился. Последним, что он помнил, было пламя, пожирающее внутренности искореженного вертолета, и горящий боец внутренней охраны ЦАЯ, пытающийся вытащить из груди раскаленный металлический штырь. Затем раздавался скрежет удара о землю, и все поглощала чернота. А очнулся наемник уже здесь, лежа на кровати, одетый в стандартный серый комплект униформы Центра, правда без опознавательных знаков. Словно это было первым, что попалось его тюремщикам под руку. То, что это именно надзиратели, а не спасители, Александр понял практически сразу. Когда дверь впервые беззвучно открылась и двое солдат вежливо, но твердо надели на него наручники, а третий, оставшийся стоять в дверном проеме, подкрепил их просьбу стволом автомата, направленным на Александра.

Наемник перевел взгляд на свои руки и в очередной раз поморщился. За два месяца он так и не смог привыкнуть к виду кибернетического протеза. Холодный металл матового цвета шел по предплечью, где смыкался с жутким уродливым шрамом, покрытым рубцовой тканью. Александр сжал и разжал кулак, и послушный механизм повторил действие практически без задержки. Стальные пальцы двигались плавно, только мизинец слегка подрагивал. В кисти вновь заныла тупая фантомная боль, и Александр потер гладкое железо, пытаясь успокоить несуществующие нервные окончания. Как объяснил ему ученый из ЦАЯ, представившийся доктором Лавровым, настоящую руку пришлось ампутировать.

«Слишком сильные повреждения тканей. Кость была раздроблена, ожоги… Вы себе даже не представляете. Вы бы остались калекой на всю жизнь, если бы не эта технология».

Александр хмыкнул. Доктор Лавров. Единственный человек, у которого в этом месте глаза не были похожи на фарфоровые кукольные. И он, судя по всему, тут всем и руководил. По крайней мере именно к нему Александра отвели сразу же после того, как наемник очнулся, и именно ученый объяснил Хоффу всю тяжесть его положения.

Хофф стиснул зубы, ему припомнились участливый тон и глубокий гипнотический голос седого ученого:

– Пожалуйста, поймите меня правильно, мы вам не враги, Александр. Мы хотим вам помочь. Но вы, сами того не осознавая, крайне опасны. Не только для себя, но и для всех нас. Поэтому мы вынуждены соблюдать определенные меры предосторожности.

– Навроде этой? – Хофф подергал руками, однако железные обручи на его запястьях были намертво примагничены к столу. – Или их?

Наемник кивнул на стоящих за спиной Лаврова невозмутимых бойцов в экзоскелетах. Гудение их заплечных генераторов заставляло ныть зубы во рту. На нагрудных пластинах брони стояли трафаретные эмблемы внутренней охраны ЦАЯ.

– В том числе, – кивнув, подтвердил Лавров.

Он раскрыл одну из лежащих на столе папок и подтолкнул ее к Александру.

– Пожалуйста, взгляните вот на это, – попросил он, откидываясь на спинку стула.

На лицо Лаврова легли тени, и профессор на мгновение показался Хоффу безумно усталым и несчастным. Александр посмотрел вниз на раскрытую папку. Внутри оказались рентгеновские снимки черепа и записи показаний энцефалограммы. На них мелким почерком были сделаны какие-то пометки, но знаний медицины Хоффа было явно недостаточно, чтобы понять большинство терминов.

– Что это? – наконец спросил наемник, понимая, что уже знает ответ.

– Это вы, – ответил Лавров, вздохнув. – Вернее, то, что с вами стало.

Доктор устало потер переносицу. Казалось, ему тяжело говорить об этом.

– Ваш мозг, – начал он, тщательно подбирая слова, – получил… определенные повреждения при контакте с пси-излучением, исходившим от артефакта в башнях Москва-Сити. Это спровоцировало необратимый процесс разрушения в лобной и теменных долях головного мозга. Это происходило достаточно медленно, чтобы не быть заметным, однако в какой-то момент вы просто не должны были проснуться. Однако этого не произошло. Потому что пси-воздействие биполярного спектра, которому вы подверглись в торговом центре на «Курской», нивелировало этот процесс. Более того, оно запустило противоположный. Из всех выживших наемников и ученых, отправившихся в «Атриум», такое наблюдается только у вас. Мы предполагаем, что это было вызвано тем, что пси-воздействие пришлось по уже поврежденному мозгу.

– Вы говорите, что оно запустило противоположный процесс. Так, значит, мой мозг начал лечить сам себя? – осведомился Хофф, поерзав в кресле. В затылке неприятно засвербело.