Новая Зона. Синдром Зоны

– Н-не… Н-нн-не ннаааадо! Н-не… не на-на-ааадо! – задыхаясь, мычал белый как мел сталкер, на коленях пятясь назад. Затем, как-то разом подхватившись, он понесся к стоявшим машинам. Краем глаза я заметил движение. Это Проф, отложив автомат, поднял к плечу свою странную пневматику с револьверным магазином и длинным легким стволом. Громко хлопнуло, словно кто-то открыл большую бутылку теплого шампанского, а убегающий мародер вдруг по-заячьи заверещал, закинув руку за спину, где чуть ниже поясницы расцвел пушистый хвост летающего шприца с транквилизатором. Шаги его стали неверными, заплетающимися, вопль захлебнулся, и беглец мягко осел на землю. Замолчал и раненый, видимо, потеряв сознание от боли и кровопотери. Я внимательно осмотрел пейзаж в оптический прицел… Да, похоже, отбились. Теперь набрать воздуха, нажать на маленькую кнопку гарнитуры. Чтобы услышать голос. И не сразу это вышло, так как и руки уже немного, но ощутимо скачут, и пульс заколотил ближе к горлу.

– Хип? – в гарнитуру. С замиранием сердца перед особенно сильным ударом.

– Порядок… ух, Лунь, спасибо, что ты первый. Я… я не могла спросить. Гл… голоса не было… все целы?

Мимо прошел бледный до синевы Кора, глядя вперед круглыми, бессмысленными глазами, после чего упал на колени у штабеля плит, где его жестоко вырвало, до долгого, со стоном, пустого спазма и нитей густой слюны.

– Живой… – послышалось в гарнитуре от Бонда.

– Цел, – устало и потерянно выдохнул профессор.

Лейтенант, кряхтя и пошатываясь, вышел к вездеходу. Вместо половины лица у него была кровавая маска, широкое красное пятно расплылось и на плече камуфляжки.

– Без паники, товарищи. Щеку и висок малость посекло, пуля у самого уха в бетон уселась, зараза. Спасибо, что не в лоб. Глазом вижу, целый, значит, но мелких камней и шмотьев от пули в морду столько напихало, что, по ходу, впору японский сад из нее делать.

– Так, лейтенант, садись-ка быстро, нечего гулять. – Я довел раненого к вездеходу, к которому подошла и Хип. Девушка тихо охнула.

– Не расстраивайтесь, барышня. Это у нас, военных, бывает, – добродушно сказал Бонд, при этом немного стуча зубами, словно от холода. – Главное, что вижу обеими фарами, а мясо нарастет.

– Хип, поможете мне? – Проф вынес чемодан с походной аптечкой, извлек антисептический спрей, бинты и пинцет. – У вас зрение получше моего, выберите осколки, а я пока промою. Лейтенант, приготовьтесь. Будет неприятно.

– Да что нам, волкам… – Но военный все-таки протяжно застонал сквозь зубы, когда Проф, пролив рану стерильным физраствором из бутылки, пшикнул едким спреем.

– Лунь, посмотрите там… если кто раненый, вдруг еще помочь можно. И скрутите этого, который с тряпкой был. Транквилизатор на животных рассчитан, сильный, но тоже имеет время действия.

– В первом вездеходе, под столиком, в ящике отличные пластиковые стяжки для кабелей, – добавил Бонд. – Парочку ему сразу на ласты навесь и сюда. Кора, иди помоги Луню наладить новые рабочие контакты. Эй, Кора, уснул?! А-а… ясно-понятно, отдыхай пока.

– В клетку зверинца посадим до конца экспедиции и после отделу сдадим. Замок на петли найдется, – серьезно заявил профессор, и я, прихватив из аптечки пару шприцев-тюбиков научного альфа-промедола, пошел к обездвиженному сталкеру.

Дуром, конечно, к месту схватки переть не стоило. Мало ли, засел где-нибудь пугливый или легкораненый гаврик со стволом. Аккуратно, сделав хороший крюк, я по той же канавке дошел к машинам, стараясь не высовываться и отслеживать каждое движение. Но, похоже, отстрелялись мы удачно… если, конечно, можно так выразиться. Но время это заняло, и «подстреленный» профессором уже успел немного отойти от «наркоза», причем настолько, что, пошатываясь, даже попытался подобрать автомат.

– Ы-ыннх… – заявил он мне, выпучив глаза и оскалив редкие, в значительном недокомплекте зубы. Пришлось с короткого замаха врезать в челюсть, причем я, наверное, немного перестарался. Зубы бродяги клацнули с костяным звуком, голова широко мотнулась в сторону, увлекая за собой тело, и от нового наркоза он растянулся на земле во весь рост. Перевернув его на живот и заведя руки за спину, я затянул на запястьях тонкую, но необычайно прочную пластиковую стяжку и дополнительно еще одну на больших пальцах.

Раненый был еще жив, хотя и без сознания. Даже не будучи врачом, я уже видел, что дела его безнадежно плохи – пуля в живот и еще не меньше двух немного ниже, от чего разворотило пах и пробило кости. Кровь полосато-алым ручейком уже стекала в канаву, словно ей было мало широкой лужи, – ясно, что при таких потерях не выживают. Я все-таки отщелкнул колпачки со шприцев с альфа-промедолом и вколол умирающему сразу две дозы. Говорят, лютое зелье, специально сделанное для экспедиций в Зону, потому что от повреждений, вызываемых аномалиями, обычное армейское обезболивание, как правило, не помогало. Ну, здесь тоже не слабо досталось, должно сработать.

Мародер ненадолго пришел в себя, приподнял голову, осмотрелся, глубоко, порывисто вздохнул.