Новатерра

      - Я говорю о чувстве, милая, о концентрированных эмоциях, о важнейшей составляющей человеческой души, а речь, созидательный труд при помощи специально изготовленных орудий, разум - совершенно иная ипостась большого людского Я. Причем вторичная. Не зря же говорят, что, во-перѓвых, чувства не подвластны разуму, а во-вторых, - я точно это знаю! - та же любовь мобилизует человека и на героические поступки, и на творческие свершения.

      Гетману показалось, что Некто одобрительно похлопал по его душе.

      - Далее, - продолжал он, - в традициях всех без исключения наѓродов Земли веселить душу хмельными напитками. Не чураемся этого и мы. Однако нам очень не нравится, когда некоторые - не будем указывать пальцем на соседний столик! - забывают о чувстве меры и скатываются к помойному пьянству. Эти некоторые, невзирая на их духовѓный сан и положение в обществе, рискуют очень скоро подвергнуться принудительному лечению...

      - ...плеткой по жопе, - прописал рецепт Серёга.

      Алёнка несмело захихикала, поглядывая на очень своевременно поднявшего рюмку отца Никодима.

      - Вне всякой связи с пьянством и алкоголизмом, - сменил тему гетман, - хочу представить вам нашего нового гостя: капитан Военѓно-воздушных Сил России Никоненко Павел Иванович, лётчик ударного вертолёта, имеет на своём счету 226 боевых вылетов, ранение при выполнении служебного долга, сбитый в воздушной дуэли вертолёт противника, кавалер ордена Муѓжества...

      Пунцовый лётчик во все глаза глядел то на Алёнку, то на гетмана, будто недоумевая, откуда тот раскопал все перечисленные сведения. Гетѓман и сам не знал, где их раздобыл пристав. Возможно, 'Друг' подскаѓзал... Вперила взгляд в своего давнего хранителя и девушка, создавалось даже впечатление, что видит его впервые.

      - Павел Иванович изъявил желание стать членом нашей общины, и я надеюсь, препятствий к этому не возникнет. А если он ещё и вертолёт наш исхитрится в небо поднять, придётся ему с получки памятник сооѓрудить. Будь здоров, Пал Иваныч!

      Смущённый авиатор пробормотал слова признательности и поспешил включиться в разговор с Елизаровым о боевых свершениях прошлой жизни.

      - А что, у вас есть... этот... ну, вертолёт?! - изумлённо спросила Алёнка, покрутив пальчиком на манер вращающихся лопастей. Надо же, помнит даже такие подробности!

      - У нас, зайка, у нас, - поправил её Богачёв. - Есть вертолет, правда, стоит пока мёртвым грузом. У нас, понимаешь, есть ещё главный механик, некий Виктор Дормидонтович, не к ночи будет помянут! Такой же - тьфу-тьфу-тьфу! - мёртвый груз. На понтах весь: так точно, Сан Саныч! расшибусь, Сан Саныч! кровь из носу, Сан Саныч! Я ему точно носяру в кровь расшибу... О, купчина приволокся, щас Линку клеить станет!

      К столу приближался улыбающийся торговец Бабкинд.

      - ...исключительно приятно... всей честной компании... здоровья, счастья, аппетита... дорогие дамы... высокородие... если, конечно, будет на то соизволение...

      Алина, поглядывая то на Серёгу, то на мужа, вымученно улыбалась и, пользуясь тем, что ловелас у неё за спиной, сводила глаза к переѓносью.

      - ...на танец! - решился выдохнуть негоциант.

      Гетман сурово кивнул, Алина сделала непроницаемое лицо и снисходительно подала руку суетливому ухажёру. Как только пара удалилась, друзья залились тиѓхим хохотом, а с противоположной стороны зала им громогласно вторил дуайен торгового Золотницкий.

      - Шаркун хренов, дамский угодник! - сквозь смех выдавил Серёга. - Татьяна Павловна, позвольте предложить вам руку? Типа, на танец.

      Друг, в свою очередь, увёл жену к эстраде. Алёнка же растерянно глядела на Александра, не понимая подоплёки общего веселья.

      - Семен Моисеевич, - пояснил он, - наш гость, торговец всякой всячиной, прекрасный человек, но женщин любит сверх меры. К Алине испытывает тайную страсть.

      - А-а..?!

      - А она к нему - нет! Могу я пригласить тебя на танец, девочка?

      - Меня?! Ой! Да я бы... я бы - с радостью... только... ни разу в жизни... простите, Алексан Саныч! Ради Бога, простите меня!

      - Ну что ты, милый мой малыш!

      Он снова стиснул крохотную ладошку. И снова девушка затрепетала.

      - И ещё за одно простите меня, Алексан Саныч! За... за... ну, в больнице, помните? Я вела себя, как настоящая дура!

      - Ты жалеешь об этом? - помрачнев, спросил гетман.

      - Нет, - прикрыв глаза, произнесла она одними губами.

      - Я тоже, мой малыш...

      - Твой малыш...

      И опустился занавес над днём сегодняшним.

      Пропали звуки, краски, ароматы, вкус вина.

      Лишь туча за спиной.

      Лишь полыхающие вдалеке зарницы.

      Лишь топот.

      Ветер.

      Белый конь летит над ковылями.

      Край земли.

      Они уносятся вперед.

      За край.

      Надолго.

      Навсегда!

      Вдвоем...

      Из нахлынувшего наваждения гетмана вернул в кабак насмешливый голосок супруги:

      - Любезничаете? А мне господин Бабкинд сделал недвусмысленное предложение!

      - Съешь лимон, - усмехнулся насилу пришедший в себя супруг.

      - Ваше высокородие! - залепетал купчина. - Да чтобы я..! Да как можно..?! Алина Анатольевна! Сама благопристойность!

      - Он сказал, - Алина потянула негоцианта за воротник, - что имеѓет в тайничке эксклюзивные ювелирные изделия. Приглашал посмотреть!