Новаторы

— Стали поговаривать об ударничестве и на нашем заводе, кое-где даже приступили к организации таких бригад. Только в цехе, где я работал уже четыре года, дело не клеилось. Цех не выполнял плановых заданий. Рабочие частенько прогуливали и пьянствовали. Казалось, ничто не сможет помочь. Ан нет! Наладилась в конце концов работа, и лучшим лекарством стала ударная бригада.

…Конец 20-х — начало 30-х годов. «Ударник», «ударная бригада», «ударничество» — эти слова не сходили с газетных полос. Трудные задачи ставили перед собой ударники — на том же оборудовании, при тех же нормах и расценках дать наивысшую производительность труда, показать личным примером, как надо работать и строить по-новому, по-социалистически.

Одним из первых ударников, награжденных правительственной наградой — орденом Трудового Красного Знамени — был Салов. Он организовал ударную бригаду в рессорном цехе АМО летом 1929 года. Было ему тогда тридцать лет.

Тяжелый жизненный путь прошел Александр Петрович. Осиротел в восемь лет, когда, надорвавшись на тяжелой работе, умер отец — крестьянин-бедняк. И пришлось мальчонке с котомкой за плечами пойти нищенствовать. Ценой унижений доставался каждый кусок хлеба.

В 14 лет Салову повезло — взяли матросом на пароход Общества «Ока». В 1916 году он уехал в Архангельск, где служил на судах торгового флота.

Во время гражданской войны боролся с интервентами на Севере, был тяжело ранен и после демобилизации в 1920 году приехал на родину в село Жайск. Односельчане выбрали его секретарем сельсовета. За отзывчивый и добрый характер, веселый нрав, удалую игру на гармошке полюбила его жайская молодежь, но оставаться долго в деревне не мог. Подлечившись, уехал в Нижний Новгород, где поступил рулевым на пароход по рейсу Москва — Нижний Новгород. Два года плавал Александр на пароходе, а в 1924 году — пароход был поставлен на ремонт и команда уволена. Остался без работы. С грустью вспоминал Александр Петрович те времена. Получить новое место в пароходстве он не смог, также тяжело было найти работу и на предприятиях города. Истосковался по работе и решил поехать в Москву, попытать счастье. Здесь в Рахмановском переулке встал на учет Биржи труда. Однажды его вызвали на биржу и предложили:

— Иди, Салов, на завод АМО. Хотя завод и небольшой, но с перспективой: будет самым крупным автомобильным заводом в стране.

— Но ведь я же матрос, у меня совсем другая специальность, — ответил Салов.

— Ничего, научишься и этому делу. Не робей.

Подумав немного, Салов согласился. Получая направление на АМО, он спросил:

— А как добраться до завода, где он расположен?

— Симоновку знаешь, а Спасскую заставу, Тюфелеву рощу тоже не знаешь? Тогда, парень, поезжай прямо в Замоскворечье и там спроси бывший Симоновский монастырь — любой покажет, его далеко видно. Вот там, в тех краях и найдешь завод АМО.

И Салов поехал, узнав у людей, что завод до революции принадлежал братьям Рябушинским — крупнейшим русским капиталистам, которые в разгар мировой войны решили построить первый автомобильный завод в России. Но их замыслы не осуществились. Лишь несколько цехов и мастерских было построено. Все остальное еще предстояло сделать.

В 1924 году завод АМО — завод Автомобильного московского общества — осваивал выпуск полуторатонных грузовиков типа «фиат». Впоследствии этот автомобиль стал называться АМО-Ф-15. Первые машины было решено выпустить к седьмой годовщине Велпкой Октябрьской революции.

Когда Салов пришел на завод, ему сразу же бросилось в глаза объявление:

«СЕГОДНЯ ТОРЖЕСТВЕННОЕ ЗАСЕДАНИЕ.

Вопрос о выпуске 10 машин АМО-Ф-15.

Доклад тов. Королева».

Салова сначала определили в кузнечный цех. Кузница, недостроенная при Рябушинских, не имела штамповочных молотов, и штамповать приходилось вручную. Работа была тяжелая, люди горячились, ругались, бросали клещи и молот от злости, но задания выполняли. Вскоре его перевели в рессорный цех, который спешно достраивался. Сюда ежедневно по два-три раза заходил директор завода Королев. Впоследствии Салов вспоминал о том времени:

«Бывало, подлетит Королев к самому лучшему рессорщику Аброспмычу и говорит ему:

— Ну как? Скоро? Ведь срок кончился. Давайте скорее, оставайтесь ночами, а лонжероны чтобы через два дня были готовы.

— Через… д…ва дня будет готово, — спокойно отвечал старый рессорщик (Абросимыч заикался).

И действительно, Абросимыч приготовил лонжероны раньше срока на 12 часов».

Первый автомобиль был собран в ночь на 1 ноября 1924 года. Около машины собралось много народа. Все ждали, когда работа будет завершена. Наконец все готово — один из слесарей-сборщиков повернул заводную рукоятку на пол-оборота. Мотор сразу же зашумел, но тут же заглох. В цеху стало тихо-тихо. Со второй попытки мотор завелся и с шумом заработал. «Ура!» — пронеслось по цеху. Кругом все радостно шумели. Вместе со всеми ликовал и Салов.