Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 1

Вообще годы существования эфемерного государства, создан­ного Наполеоном для своих военных целей, были тяжелы для польского народа и вдвойне бедственны для евреев. Произвольные налоги, военные реквизиции, финансовые кризисы, обесценение де­нег и частые банкротства — все это расшатало и без того непрочное еврейское хозяйство. Самым страшным бичом для еврейского насе­ления была военная служба, введенная в те самые годы, когда евреям отказывали во многих элементарных гражданских правах. Декретом 9 мая 1808 г. повелевалось призывать на военную службу всех моло­дых евреев, кроме одного раввина и одного кантора в каждой общи­не. Вскоре военный министр Иосиф Понятовский разъяснил, что призыву подлежат мужчины от 21 до 28 лет и что за всякое уклонение от службы налагается на виновного или на укрывший его кагал штраф в тысячу злотых. Польские евреи в возрасте 21-28 лет были тогда почти все отцами семейств, и уход каждого в армию об­рекал всю семью на разорение. Вдобавок рекрутам в Герцогстве Варшавском не давали тех льгот, которые облегчали службу ев­рейских солдат в австрийской Галиции, где они служили только в обозе. Правительство, по-видимому, полагало, что евреи могут давать еще такие храбрые отряды, как полк Берека Иоселевича, но результаты этих подвигов не могли воодушевить даже горсть пере­довых евреев на службу отечеству, которое за пролитую их братья­ми кровь при обороне Варшавы не дало им даже права свободного жительства в столице. Огромная же хасидская масса видела в воен­ной службе гибель не только телесную, но и духовную: еврей, держа­щий ружье и живущий в казарме, не может уже вернуться в свою се­мью и в свою общину прежним цельным евреем, по идеалу раввинов и цадиков.

В то время среди хасидов пользовались легендарною славою два цадика: проповедник Израиль Козеницер и Яков-Ицхак Люблинер. К ним-то бросились за помощью хасиды, перепуганные декре­том («гзейра») об облачении их сыновей в солдатскую шинель. Ца­дики начали «штурмовать небо» своими молитвами, устраивали в общинах посты и молебны об отвращении несчастья, но в то же вре­мя организовали своих приверженцев для земной борьбы: посылали депутации к военному министру и к высшим гражданским властям с мольбою освободить их детей от солдатчины и заменить службу де­нежным налогом. Депутаты хасидов уверяли, что еврейским массам вовсе не нужны те гражданские права, которых добивались тогда либеральные вожди варшавской общины, «поляки Моисеевой рели­гии», что простой народ хочет жить по старине и щедро платить за это государству. Когда эти ходатайства не помогли, организовано было пассивное сопротивление: призываемые в армию скрывались, а пойманные откупались от ареста взятками, которые составляли огромную статью дохода для чиновников. Военному министру По­нятовскому наконец надоело возиться с еврейской рекрутчиной, и он сделал представление герцогу, что совершенно обособленные в своем быту евреи непригодны к роли оборонителей отечества; он логически доказывал, что если вследствие обособленности их на де­сять лет устранили от пользования «политическими правами», то они временно должны быть также устранены от службы в войсках, а по­тому надо заменить еврейскую рекрутчину огульным военным надогом. Правительство признало основательность этих доводов, и в ян­варе 1812 года последовал декрет об освобождении евреев от воен­ной службы, с тем чтобы они уплачивали ежегодно военный налог в сумме 700 000 злотых. Это было за четыре месяца до переправы На­полеона через Неман и начала роковой войны с Россией, когда вся Польша превратилась в военный лагерь. Евреи, таким образом, во­время спаслись от участия в страшной бойне. Однако один род воен­ной службы, далеко не почетный, многие ловкие люди из них испол­няли: они служили разведчиками при штабах польско-французских армий и доставляли им сведения о передвижениях неприятеля. Так деморализовали массу гражданское рабство с одной стороны и ми­литаризм с другой.