Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2

В эти годы повторялась прежняя комедия: либералы почти ежегодно вносили в парламент билль об изменении форму­лы присяги для евреев и сектантов, нижняя палата принимала его, а верхняя отвергала. Так было в 1849 и 1851 годах, когда билль был снова внесен либеральным министерством Джона Росселя. В после­дний раз раздался даже в палате лордов протест лорд-канцлера Тру­ро: «Некогда Бог ожесточил сердце Фараона, дабы он не отпустил израильтян из своей страны; надеюсь, что Бог не ожесточит сердце пэров Англии настолько, чтобы они не впустили израильтян в зако­нодательное собрание своей страны». Но запрет остался в силе. Ког­да Ротшильд, вновь избранный от Сити в члены нижней палаты в 1850 г., присягнул на Библии и опустил слова «по истинной вере хри­стианина», спикер заявил ему, что такая присяга недействительна, и предложил ему оставить палату. Через год такая же сцена повтори­лась с другим еврейским депутатом, олдерменом Давидом Саломонсом, избранным в Гринвиче. Но этот оказал сопротивление. После двукратного предложения спикера он оставил свое место среди де­путатов и стал за решеткой зала заседаний, поручив введшему его депутату защищать его право. В следующем заседании Саломонс сно­ва занял место среди депутатов и, несмотря на требование спикера, оставался в зале при обсуждении его личного вопроса. Предложение о дозволении присутствовать в зале заседаний депутату, принесше­му обязательную для его совести присягу, было отвергнуто, и Саломонсу пришлось удалиться. Перед уходом он с достоинством заявил, что действовал в силу глубокого убеждения в законности своего уча­стия в парламентской работе. Тем не менее особый суд приговорил его за непослушание к штрафу в 500 фунтов.

В одном из заседаний нижней палаты, где снова обсуждался ев­рейский вопрос, под видом общего билля о реформе парламентской присяги (25 мая 1854 г.), принял участие в дебатах и Вениамин Диз­раэли. Развивая высказанную им в 1847 году мысль (выше, § 31), Диз­раэли прибавил к ней характерный апофеоз еврейской нации: «Я за­щищаю равноправие евреев, потому что верю, что еврейская раса является одной из тех, которой человечество обязано чрезвычайно многим. И если я слышу, что допущение евреев в парламент угрожа­ет христианскому характеру данного собрания и всего нашего обще­ства, то мне хочется сказать: именно потому, что данное собрание и наше общество исповедуют христианство, требование гражданско­го и политического равноправия не может не быть удовлетворено... Мы должны помнить, что еврейский народ не молодой народ, толь­ко что вступивший на мировую арену, который исчезнет, если мы не дадим ему ходу. Это — древний, знаменитый, многотерпеливый на­род, который в конце концов добьется своего. Я надеюсь, — закон­чил с легкой иронией оратор, — что парламент Англии будет суще­ствовать вечно, но я не могу не напомнить, что евреи пережили асси­рийских царей, египетских фараонов, римских цезарей и арабских халифов». Однако и иудео-христианское красноречие Дизраэли не подействовало на членов верхней палаты.

Крымская война на время отвлекла внимание от еврейского вопроса, а когда он был вновь поставлен в 1857 г. министерством Пальмерстона, повторилось прежнее разногласие между двумя па­латами. Теперь уже истощилось терпение у всех участников спора. Назрела потребность компромисса, и его принесла сессия 1858 года. В согласительной комиссии обеих палат принято было решение, что каждой из них предоставляется право в каждом отдельном случае изменять формулу присяги для избранного депутата-еврея. С этой поправкой билль о присяге наконец прошел в обеих палатах и после королевской санкции (23 июля 1858 г.) получил силу закона. Через три дня нижняя палата постановила (большинством 69 против 37) допустить Лионеля Ротшильда к заседаниям. В своей присяге Рот­шильд опустил слова «по истиной вере христианина» и закончил: «так да поможет мне Иегова». Ревнители церкви в английском обществе возмущались этой уступчивостью парламента; некоторые священни­ки в своих проповедях молили Бога, чтобы он простил Англии грех допущения депутата без христианской присяги. Но жизнь шла мимо этих обломков старины. На выборах 1859 года прошел в нижнюю палату вновь избранный от Гринвича Саломонс и принял присягу также в еврейской форме. В следующие годы новоизбранные еврей­ские депутаты присягали в таком же порядке, каждый раз после осо­бого вотума палаты. Только в 1866 г. обе палаты приняли билль об общем изменении текста парламентской присяги в такой форме, которая не могла бы стеснять ни христианских «диссентеров», ни евреев.