Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2

Всем стало ясно, что путем литературной полемики и организации кружков нельзя подвинуть вперед дело религиозной реформы. Чтобы реформа не выродилась в общинную неурядицу, необходимо было утвердить в религиозной жизни соборное начало, авторитет прогрессивного духовенства. Нужно было создать постоянную организацию, в форме периодических раввинских соборов, которые должны путем спокойного обсуждения установить начала реформы, обязательные для приверженцев ее в общинах. С таким призывом обратился к обществу энергичный журналист Людвиг Филиппсон, редактор «Всеобщей газеты иудейства», и его голос был услышан. В неделю 12—19 июня 1844 года состоялся первый собор раввинов-реформистов в городе Брауншвейге. Прибыли 25 раввинов из различных государств Германии, кроме Баварии, где боявшееся «неологии» клерикальное правительство запретило раввинам ездить на конгресс вольнодумцев. В числе видных участников были: проповедник гамбургского «храма» Саломон, Гейгер из Бреславля, Гольдгейм из Мекленбурга, Филиппсон из Магдебурга. Заседания происходили публично. Прежде всего обсуждалась главная задача раввинских соборов, формулированная так: «совещаться о средствах, которыми могут быть достигнуты сохранение и дальнейшее развитие иудаизма и оживление религиозного духа». В прениях по поводу этой формулы обнаружилось такое расхождение общих принципов, такое резкое разногласие между умеренными и радикалами, что собрание решило прекратить обсуждение принципиальных вопросов, передав их в комиссию для подготовления к следующему съезду, и перешло к практическим вопросам. Тут оказалось легче столковаться. Собор принял следующие резолюции: 1) подтвердить обязательность решении парижского Синедриона, признавшего суверенитет местных государственных законов над иудейскими; 2) разрешить браки между евреями и иноверцами, признающими единого Бога, если государственный закон не запрещает воспитывать детей от этих браков в иудействе; 3) одобрить реформированный молитвенник, введенный Гольдгеймом в Мекленбурге, и отменить чтение «Kol nidre» (формула разрешения от обетов) в вечер Иом-Киппура.

Как только были опубликованы протоколы брауншвейгского съезда, в которых встречались очень резкие выражения против ортодоксального иудаизма, поднялась волна протестов. 116 раввинов и ученых из Германии, Австро-Венгрии, Голландии и Польши выступили с грозными посланиями против «собрания нечестивцев» в Брауншвейге. Призывались к объединению все правоверные для обороны исторического иудаизма. Но объединение в лагере ортодоксов оказалось еще менее возможным, чем между различными направлениями реформизма: старовер, соблюдавший без рассуждений всякую букву закона и дороживший даже архаическими чертами еврейского быта, не мог идти рядом с неоортодоксом из школы Гирша, который строго соблюдал обряды, но спокойно смотрел на процесс внешней ассимиляции.

Брауншвейгский съезд сыграл роль подготовительного собрании для второго собора раввинов, состоявшегося во Франкфурте-на-Майне в 1845 г. (15—28 июля). Сюда прибыли большинство участников предыдущего собора и группа новых членов. Среди новых обращал на себя внимание дрезденский раввин Захарий Франкель, занимавший среднюю позицию между реформистами и ортодоксами. В президиум были избраны: франкфуртский раввин Леопольд Штейн (председатель), Авраам Гейгер (вице-председатель), историк Маркус Пост (секретарь). Первый из стоявших на очереди вопросов — о замене древнееврейского языка в богослужении немецким — вызвал оживленную дискуссию по основным проблемам иудаизма. Вопрос был расчленен таким образом: 1) обязателен ли древнееврейский язык в молитве формально, со стороны закона; 2) следует ли его сохранить по мотивам целесообразности для укрепления иудейства?