Новейшая история еврейского народа. Том 3

Печальный застой замечался и в области еврейской науки, со­ставлявшей гордость германского еврейства. Много крупных ум­ственных сил и талантов ушло в общую литературу, и на еврейской ниве осталось мало работников. Доживали свой век представители научного ренессанса. Историограф Грец на седьмом десятке лет продолжал совершенствовать свой энциклопедический труд, до­полняя его в новых изданиях различных томов. В самые последние годы жизни он углубился в критику библейских текстов, и плодом этой работы был обширный комментарий к Псалмам (1882). Даль­нейшая работа в этой области была прервана его смертью в 1891 г. Между тем как имя Греца становилось все популярнее вне пределов Германии, на родине с него еще не была снята опала, вызванная по­лемикою Трейчке. Негодование против историка, оказавшегося пло­хим германским патриотом, было так сильно, что Греца не привлек­ли к участию в «Исторической комиссии», учрежденной в 1885 году в Берлине для разработки источников по истории евреев в Герма­нии. Работа комиссии выразилась в издании специального журнала под редакцией Людвига Гейгер а, сына известного реформатора (Zeitschrift für Geschichte der Juden in Deutschland, 1887-1892), большо­го тома «Регест» и трех томов «Источников» для средневековой ис­тории германских евреев. Здесь исследовалась «отечественная исто­рия», преимущественно внешняя, между тем как духовной историей продолжал заниматься старый бреславский «Монатсшрифт», связан­ный с именами Франкеля и Греца и издававшийся их учениками. Все это не выходило, однако, из полосы подготовительных работ. После окончания общего труда Греца можно было ожидать появления под­робных монографий в разных областях еврейской истории, но для этого уже не хватало творческих сил. Пока работали компиляторы, Густав Карпелес издал двухтомную «Историю еврейской литера­туры» (Берлин, 1886), в которой точно копировал Цунца, Гейгера и Греца. Ближе к первоисточникам стояли две обширные монографии по истории евреев в Риме: Авраама Берлинера «Geschichte der Juden in Rom von der ältesten Zeit bis zur Gegenwart» (тома I-II, Франкфурт, 1893) и совместный труд под тем же именем Фогельштейна и Ри­гера (два тома, Берлин, 1895-1896).

В это время была сделана одна попытка воскресить в еврейской научной литературе Германии давно изгнанный из нее национальный язык. Выходец из Галиции, усвоивший западную науку, Симон Бернфельд (приватный ученый в Берлине, некоторое время зани­мавший пост главного раввина Сербии) писал на древнееврейском языке популярные монографии по истории религиозной философии («Daat Elohim», 1897) и новейшей реформации в иудаизме («Toldot ha’Reformazion be’Israel», 1900), о культурных переворотах эпохи Мендельсона и позднейших деятелей просвещения («Dor tahapuchot», «Dor chacham» и др., 1896-1899). Позже появилось его критическое «Введение в Библию». Кроме хорошего языка, приспособленного к современному научному стилю, книги Бернфельда отличались от большинства произведений немецко-еврейских ученых прогрессив­но-национальным направлением в духе новых идейных течений в восточном еврействе. Их и читали преимущественно в еврейских гнез­дах России и Польши, где питомцы хедеров и иешив приобщались через такие книги к научным методам Запада.

Оставалась недоступною для свободного научного исследова­ния только одна область еврейской истории: древнейший, или «биб­лейский», период. Казалось опасным подходить и «священной исто­рии» с орудиями научного анализа, ставить древнейшие религиоз­ные предания под знак вопроса и колебать таким образом основы иудаизма. На это не решались даже самые крайние реформисты, ко­торые в критике Талмуда и раввинизма опирались на авторитет Биб­лии. Грец, который не стеснялся в своих суждениях о позднейшей эволюции иудаизма, остановился в нерешимости перед ее ранней ста­дией: первые два тома своей «Истории», посвященные библейскому периоду, он опубликовал лишь после выхода всех остальных томов и старался не выходить из рамок традиции, причем начал свое изло­жение с момента завоевания Ханаана с целью обойти «доисторичес­кую» эпоху патриархов и Моисея. Только в своих критических ком­ментариях к Псалмам и «Когелету» Грец решился задеть установ­ленные традиции и относительно времени составления этих книг, и относительно правильности текстов.