Новейшие успехи науки о преступнике

Раса. Уже Лебон указал громадное влияние расы на революции.

Во Франции он заметил разницу в характере брахицефалов и долихоцефалов – первые будто бы преданы традициям и однообразию, словом, консерваторы, вторые – революционеры. Но он преувеличил.

В действительности существуют долихоцефалические народы (египтяне, негры, австрийцы, сардинцы и др.), мало склонные к революциям, и брахицефалические народы (овернцы, румыны), – наоборот, неконсервативные. 86 итальянских бунтов (1793–1870) приходится на долю преимущественно долихоцефалов (Сицилия, Неаполь, Лигурия, Калабрия), хотя в них участвовало немало и брахицефалов (33,72 %).

Во Франции, сравнивая по Реклю, Топинару и Якоби карту рас с результатами политических выборов за 1877,1881 и 1885 годы, мы вывели заключение, что вообще департаменты, где преобладает лигурийская раса, дают больше голосов за республиканцев, так же как и департаменты, населенные галльской расой; последние богаты и гениальными людьми.

Между тем департаменты Вандея, Морбиан, Па-де-Кале, Нор, Верхние и Нижние Пиренеи, Жер, Дордонь, Ло населены реакционерами и насчитывают мало гениальных людей.

Существуют, однако, особые условия, например скрещивание нескольких рас, делающие влияние расы еще более выдающимся и активным.

Таковы ионийцы, которые, смешавшись с азиатскими народами (лидийцами, персами), стали более революционными и более развитыми, нежели дорийцы; то же мы видим и в наше время на японцах, более подвинувшихся по пути прогресса, нежели китайцы, несомненно вследствие смешения с малайскими расами^{4}.

Прививкой германской крови можно объяснить развитие цивилизации в Польше, а может быть, и то явление, что Франш-Конте дало наибольшее число революционеров в научной области (Нодье, Фурье, Прудон, Кювье).

Перемена климата, так сказать, климатическое скрещивание, влечет за собой такие же последствия.

Перемена климата подняла семитов в Европе на такую высоту гения, какой они не достигали в Азии. Она же превращает аглосаксонца в американца, более свободолюбивого и более гениального.

Франция представляет замечательное соотношение между расой и гением. Гений преобладает там, где преимущественно живет германская раса (департаменты Марна, Мёрт и Мозель, Верхняя Марна, Эна, Сена и Уаза и прочие), тогда как в департаментах, где преобладает иберийская раса (Нижние и Верхние Пиренеи, Арьеж, Жер, Ланды) или самая чистая кельтская раса (Морбиан, Вандея, Вьенна, Шаранта и прочие), гении встречаются реже. Но даже и здесь нет недостатка в противоречиях; например, потомки бургундцев дают много гениальных людей в департаментах Юра и Ду и очень незначительное число в департаменте Сона и Луара. Одна и та же раса в департаменте Верхняя Гаронна дает в 10 раз больше гениев, чем в департаменте Арьеж, вдвое больше, чем в департаменте Жер, и в 5 раз больше, чем в департаменте Ланды.

В департаменте Жиронда их вдвое больше чем в департаменте Лангедок, а в департаменте Жер в 7 раз больше, чем в департаменте Лозер. Во всяком случае, в общем пять департаментов из восьми (66 %), дающих наибольшее число гениальных людей, населены бельгийской и галльской расами (последней принадлежит 19 % талантливых людей).

Иберийская раса, так же как и кимврийская, с которой она не имеет ничего общего, дает крайне незначительные цифры.

Сравнивая географическое распределение гениальности во Франции с результатами политических выборов в вышеуказанные годы, видно, что гениальность идет рука об руку с республиканскими наклонностями.

Плотность населения. Легко понять, что там, где население скучено, именно в городах, как то указал впервые Якоби, политические волнения должны встречаться чаще, ибо в больших центрах страсти возгораются легче вследствие взаимных столкновений и пример распространяется легко. Сюда присоединяется еще в больших рабочих центрах плохо умиротворяющее влияние гениальных людей и очень опасное влияние выбитых из колеи преступников, которые ищут во время политических волнений возможности возвыситься или дать полную волю своим извращенным инстинктам.

Затем в очень населенных центрах надо считаться с эндемической неврастенией; так, Берд нашел, что жажда наживы, возбуждающая страсти пресса, политическая агитация – все это благоприятствует развитию неврастении среди всех почти нью-йоркских граждан; а это, в свою очередь, способствует революциям.

При изучении отношения между плотностью населения и монархическими голосованиями во Франции оказалось, что в департаментах с наибольшей плотностью населения общественное мнение более склонно к республиканским воззрениям. Действительно, департаменты Нижние Альпы, Ланды, Эндр, Шер, Лозер, население которых не превышает 40 жителей на 1 кв. километр, в политических выборах за 1887, 1881 и 1885 годы дали значительное количество голосов монархической партии.

То же самое замечается по отношению к департаментам Верхние Пиренеи, Жер, Аверон и др., имеющим 60 жителей на 1 кв. километр.