Новеллино

Антонио сказал:

— Нет, я этого не знал; но как бы красивы ни были жены, их следует держать дома про запас, чтобы они всегда были к нашим услугам, когда нам этого захочется; а вместе с тем нас всегда тянет к новой добыче. На этот раз уж ничего не поделаешь, так как дело кончено. Но завтра вечером я надеюсь привести в лодку вместе с моей возлюбленной ее подругу, которая не менее красива, чем она сама, и эта подруга, без сомнения, окажется для тебя лакомым блюдом.

Марко радостно ответил, что готов достойно встретить ее. Разговаривая таким образом, они доехали до места, и Марко, оставив Антонио, возвратился к себе в комнату и, обняв жену, довершил то, чего не доделал робкий и спешивший любовник. На другой день Антонио с утра известил молодую женщину о том, что он намерен предпринять в эту ночь; и в обычный час он послал за Марко, который разукрасил лодку коврами и полотнами и соорудил на носу закрытое отделение вроде палатки; и они пустились в путь. Оставив Марко на том же месте, Антонио сказал ему, что тотчас же возвратится с обещанными дамами, сам же отправился к молодой женщине, открыл дверь, так же как и накануне, и, очутившись у нее, рассказал о миновавшей опасности и о том, как он хочет устранить ее на этот раз. Она тотчас надела шелковую гамурру[264], которую Антонио прислал ей накануне, и, закрыв лицо таким образом, чтобы муж никоим образом не мог ее узнать, отправилась вместе с Антонио к лодке. Увидев, что господин его привел только одну женщину, Марко спросил, где же предназначенная ему дама. На это Антонио ответил:

— Она по какой-то причине сегодня не явилась. Однако я не хочу иметь перед тобой какое-либо преимущество, и ты получишь в виде награды вот эту даму, которой вполне хватит на нас двоих. И после того как я получу свое удовольствие, я уделю частицу и тебе, что наверное удовлетворит тебя с избытком; ибо, хотя я и не знаю твоей жены, я уверен, что эта дама не менее молода, красива и приятна, чем она.

Марко заметил на это:

— В этом-то я уверен, но мне отнюдь не хотелось бы пользоваться вашим имуществом.

Антонио ответил:

— Я не понимаю тебя; ведь если бы мне не было это приятно, я бы тебе этого не предложил, да и ты не решился бы на это. А потому готовься, ибо я хочу, чтобы ты это сделал. А стоить это тебе будет только одно рыбное блюдо, которым я угощу нескольких своих приятелей в ближайшую субботу.

Марко продолжал отказываться, но Антонио упорно настаивал, и в конце концов Марко согласился, обещав поставить требуемое блюдо за частицу собственного же товара. После этого он отчалил от берега, взял у своего господина арфу и заиграл на ней приятнейшую мелодию. Антонио же ушел с молодой женщиной под полог, и под эту нежную музыку они исполнили отличную тревизанскую пляску[265]. Когда она была закончена, Антонио позвал Марко и тихонько ему сказал:

— Получи теперь свою долю добычи, но, умоляю тебя, воздержись от желания узнать, кто эта женщина, ибо она из знатного семейства, и я с величайшим трудом привел ее сюда, убедив ее, что ты племянник нашего дожа.

На это Марко ответил:

— Я менее всего забочусь об этом, ибо не собираюсь вступать с нею в родство.

Сказав это, он весьма охотно пошел к ней, и, найдя ее благоухающею нежными ароматами, он, не обращая внимания на остальное и не заметив даже, что она встретила его без особого удовольствия, выполнил свою работу на славонский лад и, возвратившись к своему господину, сказал:

— Мне не удалось увидеть лица этой дамы, но, судя по всему остальному, уверяю вас, мне показалось, что я нахожусь со своей женой, так как у обеих словно одинаковое тело и дыхание. А потому к вашим услугам теперь не только рыбный обед, но и все прочее, что только у меня найдется.

Крайне порадовавшись этому, Антонио отвез молодую женщину туда, откуда он ее взял, причем они едва держались на ногах от смеха, что так ловко наставили Марко рога. И после того как они снова условились друг с другом обо всем, что было необходимо для наслаждения, Антонио возвратился к Марко, который ожидал его в самом радостном настроении. Отвезя Антонио домой, Марко возвратился к жене, которая сделала вид, что очень возмущена его долгим отсутствием, так что он в эту ночь не мог с нею помириться.