Новеллы: Обсидиановый клинок и Алый кинжал (ЛП)

- Ты сказал, что кровь больше не проливаешь! – Магнус яростно дёрнул повязку. – Это

он со мной сделал! Назвал это уроком и взял с меня клятву, что я сохраню тайну!

Калум не произнёс ни слова и молча коснулся своего шрама.

- Прости за боль, мой принц, ты прав. Но жизнь – это всегда раны. Наши шрамы будто

кольца на стволе дерева, они лишь показывают течение нашей жизни. Когда у нас

затягиваются раны, мы движемся вперёд… Вот она – разница, мы сбежать от проблем

не сможем. Надо встретиться с ними, - его выражение стало серьёзным, хмурым. –

Давай, я отведу тебя к твоему дому.

Магнусу хотелось спорить, возражать, кричать, требовать. Был ли этот человек прав?

Может быть, его отец и вправду убьёт столько людей из-за одного желания бежать?

Да. Конечно, да.

Магнус позволил Калуму Столо и его дочери проводить его во дворец неохотно, с

тяжёлым сердцем. И стоило им только войти на территорию замка, как стража

бросилась вперёд, окружая их кольцом. Послышались на замёрзшей тропе тяжёлые

шаги, и стража расступилась, чтобы пропустить вперёд разъярённого короля Гая.

Однако гневался он не на Магнуса, и пылающий ненавистью взгляд был направлен на

Калума.

- Как ты посмел похитить моего сына? – прорычал король. – Чего ты хотел? Выкупа?

Так ты намеревался поиздеваться надо мной?

Стражник отобрал у Калума мешок с монетами и вручил его королю, тот лишь бросил

на него быстрый взгляд.

- Магнус, подойди сюда.

На мгновение замерев, Магнус бросился к отцу.

Король встряхнул мешочком у его глаз.

- Он украл у тебя это?

Нет, это Магнус украл, у своего родного отца, но правда застыла на его языке. Он

вдруг понял, что кивает, а по щекам льются позорные слёзы, и он так испугался, что

дрожит. Магнус взгляну на Кару, что крепко держала отца за руку, и быстро

отвернулся, смущаясь от своей собственной лжи и стыдясь этих слов.

- Теперь ты дома, - отец положил тяжёлую ладонь Магнусу на плечо, а после присел на

корточки рядом с ним. – Ты в безопасности, дорогой. Слава Богине!

- Ваше Величество… - начал Калум.

- Молчать! – король вновь встал, возвышаясь неистовым гневом, и лицо его

искривилось дикой ненавистью. – Я позволил тебе покинуть твой пост, Столо, потому

что ты не мог выполнять работу, которую я тебе предоставлял, на должном уровне

после того, как получил травму. И так ты платишь мне за доброту – похищаешь моего

сына, воруешь мои деньги? – он кивнул страже. – Бросьте его в темницу. Я хочу, чтобы

его немедленно казнили.

- Нет! Папа! – сорвался с уст Кары крик, когда её отца стража потащила в сторону

подземелья.

- Отпусти мою дочь! – взмолился Калум. – Она не виновата, она не имеет к этому

никакого отношения.

- Хорошо, - кивнул король и тихо прищёлкнул пальцами. – Отпустите ребёнка. Пусть

замёрзнет сегодня вечером, если ему так угодно.

Кара смотрела на Магнуса широко распахнутыми глазами, ожидая, когда он что-то

скажет и остановит всё это безумие.

Но слов больше не было. Магнус не мог признаться, не сейчас. Наказание было бы

куда хуже любой порезанной щеки. Ложь – ложь отцу и королю! – закончится

отрезанным языком или отрубленной головой.

Ему было жаль – он смотрел, как текли слёзы по щекам маленькой девочки, что

отступила на шаг, второй, а после повернулась спиной и помчалась в холодную, снежную ночь.

***

Память об этом жутком моменте была всё такой же ясной, будто бы это только что

случилось.

- Ты хочешь убить меня, - прошептал Магнус, чувствуя, как пересохло в горле.

- Я уже десять лет хочу убить тебя, - согласилась Кара.

- Может быть, я мог бы сражаться за свою жизнь. И вернуть её себе.

Она только рассмеялась.

- О, увы, но я не верю, что ты можешь. Я наблюдала за тобой последние месяцы, видела, как ты фехтуешь… Ты едва-едва способен поднять оружие, а о том, чтобы

сражаться с его помощью, и вовсе речи нет. Если ты и побеждаешь, слушается это

только потому, что твой соперник поддаётся. Стрельба из лука – просто смех, но я

слышала, что ты презираешь охоту, так зачем же стрелять из лука? Ведь поколения

уже не было войн, ты тут, в мягких, уютных стенах дворца. Кажется, больше убегать

ты не хочешь… О, нет, я сомневаюсь, что ты сейчас смог бы хоть как-то бороться за

собственную жизнь!

Ему хотелось с нею поспорить, но он отлично знал, что это правда.

- Ты так считаешь, да?

- Постой, есть кое-что, чем славится лимерийский принц… его прекрасный юмор! Ты

больше ничего мне сказать не можешь? Может быть, сравнишь меня с девицами, что

следуют за тобой, пуская слюни, и надеются, что ты обратишь на них хоть немного

внимания? С девицами, что делают вид, будто бы шрам на твоей щеке не выглядит

отвратительно, он скорее часть твоего замечательного образа, правда?

Он содрогнулся.

- Твои слова так же остры, как и этот кинжал. Ведь кинжал твоего отца, верно?

- Мне понадобилось время, чтобы вернуть его, и я заполучила его совсем недавно. Этот

кинжал был для него важен, он был символом новой жизни, в которую он хотел

окунуться, жизни без насилия – насилия, что от него бесконечно долго требовал твой

отец. А ты просто взял и украл у него эту новую жизнь.

- Я не желал его казни, - сжал зубы Магнус. – Я понимаю, почему ты хочешь