Новик

Андрей замолчал, задумчиво уставившись на этих горе-осаждающих. И смех, и грех. Да, их было много. Но у него имелись и люди, и мерины для того, чтобы выехать и всю эту шушеру разогнать. Хуже того, он был уверен, что все эти крестьяне при виде ТАКОГО количества всадников сами разбегутся в разные стороны. Но тогда почему они так дерзко себя вели? Ведь те трое, что напали на Марфу, наверняка наблюдали за крепостью какое-то время и видели лошадей на выпасе рядом.

— Милая, — обратился он к Марфе. — На сколько дней у нас запасов?

— По еде до осени, — без всякого промедления ответила она. — По воде — на неделю. Может быть чуть больше. Если бы лошадей не было, то могли месяц продержаться.

— Может быть они специально хотят добиться того, чтобы мы лошадей убили? — спросил Андрей Петра.

— Ты думаешь, что это кто-то из сотников, которого уязвило, что новик выехал конно и оружно да еще с двумя слугами, годными к полковой службе?

— Да. Может шуганем?

— Опасно. Если скажешь — пойду за тобой. Но я не советую. Мы не знаем, сколько их подошло, где они и какие у них цели.

Андрей поиграл желваками и согласился со своим собеседником. Тот был прав. И этот отряд выглядел слишком подозрительно слабым для тех, кто действительно пытался брать штурмом эту крепость.

В принципе — не беда. Долго они все равно сидеть здесь не смогли бы. И запасов еды, скорее всего, у них не было подходящих, и опасно. На дворе стояло лето и сюда могли заглянуть поместные дворяне. Ну, не сюда, конкретно, а вон по тому берегу реки проехать, откуда этих ухарей хорошо видно. Сразу внимание привлекут. Всей Туле же известно, что у Андрея крестьян нет, тем более в ТАКОМ количестве.

Но была сложность — вода.

Парень поначалу ей особого значения не придавал. Считал, что достаточно будет поставить в какой-нибудь подсобке горшки с водой про запас. Оказалось, что этого совершенно недостаточно. И нужно было либо колодец копать, либо цистерну. И центр импровизированной площади для этих целей прекрасно подходил.

Вода — это основа выживания в осаде. И если уже сейчас из-за нее стало волнительно, то что будет, если подойдут к крепости более серьезные ребята? А это, без всякого сомнения произойдет. Причем не факт, что не в этом году…

Наконец, устав вещать в сторону молчащей крепости, этот относительно богато одетый мужчина заткнулся и начал отдавать какие-то приказы. Весь этот десяток, что сидел на солнышке на виду у защитников, поднялся и посеменил за ним к лесу. Туда, где укрылись ранее ушедшие.

Два часа прошло в тишине.

Андрей запретил всем разговаривать иначе, как шепотом и на ушко. Чтобы не пропустить гостей. А детей всех загнал на «скворечники» — бдеть. Он был уверен — никуда враги не ушли. И то, чего он опасался, то, к чему он готовился весь июнь и добрую половину июля таки началось.

Сам же молодой помещик снарядился в доспехи. Нацепил пояс с саблей. Достал все необходимое оружие. Проследил за тем, чтобы Устинка с Егоркой правильно надели тегиляй и вооружись, как и остальные мужчины. После чего сел в тени на лавочку и вроде как задремал.

Нервы у него шалили. Гудели. Вот он и попытался их так успокоить.

На самом деле он не заснул, а просто закрыл глаза и попытался максимально успокоиться, стабилизировав дыхание. Но всем вокруг показалось, будто бы он именно что заснул.

— Идут! Идут! — сдавленно пискнула девчуля, наблюдавшая за лесом, что рос совсем с другой стороны, нежели тот, в котором неприятель скрылся. Видимо обошли.

Петр хотел толкнуть Андрея, чтобы разбудить. Но тот уже открыл глаза. И мгновение спустя стоял на ногах.

Быстрым шагом пройдя к «скворечнику», откуда заметили врага, он выглянул в небольшую щель над щитком. Так и есть. Идут. Те же самые. И тот ухарь, на которого указала Марфа тоже тут. Только богато одетого не наблюдалось.

Они обошли и вышли с той стороны, откуда из леса идти всего сотни полторы шагов. А не от поля. Причем не просто шли. А бежали. Молча. Видимо желая воспользоваться преимуществом внезапности. В руках они тащили вязанки хвороста и небольшой таран из бревна.

Андрей отреагировал быстро и просто.

— Петр, хватай сулицы. И дуй — туда, — указал он. А сам, также прихватив с десяток этих легкий метательных копий побежал на соседнюю боевую площадку.

Выглянул.

Бегут.

Нажал педаль. Щиток отъехал. И он метнул сулицу.

— А-а-а-а! — раздался истошный крик и один из разбойников, схватившись за древко сулицы, свалился в сухой ров.

И тут же нападающие заорали, поняв, что их заметили. Ускорившись.

Бросок сулицы. Еще.

Что-то свиснуло.

Андрей только чудом успел увернуться. А в «скворечнике» прямо напротив бойницы, спешно прикрытой щитком, завибрировала стрела. Нормальная стрела. Глянул. Так и есть. Парочка уважаемых людей все-таки заглянули на огонек. Оба в кольчугах, с саблями на поясе, в легких шлемах и с луками. Только пешком. Странно.

Но бой продолжался.

— А-а-а-а! — раздался вопль за его спиной. Это Петр угостил одного из нападающих сулицами. Кидал он их плохо. Вон — три метнул, а попал только одной.

Андрей же медлил. Он лихорадочно соображал.