Новик

Прежде всего качество. Местной выделки пищали ручные стоили как хороший мерин — от десяти до пятнадцати рублей. И по своим боевым качествам относились не к мушкетам, а аркебузам. Причем довольно поганым. Причина была проста и тривиальна — архаичный способом изготовленные стволы были не качественными. Из-за чего калибр их оказывался мал, бой слабым, а сам ствол — ненадежным.

Европейские же аркебузы с фитильным замком стоили в местах производства от шестидесяти до восьмидесяти рублей[30]. В пересчете, разумеется. И продавались иноземными купцами на Руси с очень суровой наценкой. Как правило в два-три и более раз. Колесцовые же аркебузы обходились и того круче — раз в пять дороже в среднем.

Много это или мало?

Стандартный полный комплект вооружения и снаряжения поместного воина, состоящий из двух меринов, кольчуги, легкого шлема, сабли и лука со стрелами обходился примерно рублей в пятьдесят. Если еще брать слугу кошевого, то еще двадцать сверху. Иными словами, пара рейтарских пистолетов обходилась примерно в туже цену, что и «упаковка» с нуля трех десятков помещиков.

Вот и получалось что хороший ручной огнестрел Андрею был не по карману. А местное было таким хламом, что и хвататься за него просто не имело смысла. Во всяком случае для решения тех задач, что перед ним стоял. И местные поместные дворяне не просто так считали огнестрельное оружие чем-то безгранично презренным и не достойным. Поводов хватало… Конечно, как только в XVII веке им на руки стали попадать более-менее «съедобные» пищали али пистоли, то отношение начало стремительно меняться. И уже к середине XVII века большая часть поместной конницы была вооружена пищалями вместо луков, представляя из себя этакий вариант не то легких рейтар, не то карабинеров. Сейчас же… увы…

Единственный более-менее реальный способ получить приличное ручное огнестрельное оружие для Андрея заключался в его производстве своими силами. Но с этим он спешить не хотел. Не так там все просто. И материал требовалось качественный, и кузницу куда как лучше оборудованную, и время на опыты, и какой-то покой что ли. В общем — не до того. Ведь на Руси даже порох зернить стали только при Алексее Михайловиче…

Как там говорилось в анекдоте?

— Папа, папа, купи мне мороженное!

— Я тоже хочу мороженное, но деньги у нас есть только на водку…

И Андрей был вынужден «откатываться» в прошлое, применяя архаичные технологии, просто для того, чтобы хоть как-то выкрутиться. Тем более, что даже и с этими задачами пока хватало мороки. Опытный, но скромно квалифицированный местный кузнец, делающий все с опорой не на знания, а на заученные ритуалы. Да более-менее понимающий, но малоопытный кузнец в лице Андрея. Это не самая лучшая связка для быстрого и качество производства каких-нибудь классных вещей из некачественного сырья. Тупо не хватало человеко-часов и взаимного понимания…

Глава 10

1553 год, 15 августа, Тула

Купец Агафон стоял на крыльце своей хаты и тихо, вполголоса беседовал с приказчиком. Он, конечно, предвкушал осенний барыш, но повседневные дела и суета торговая никуда не девались. И Агафон, как и должно крепкому купцу, считал, что копейка рубль бережет, а потому не чурался малых сделок и мелкой торговлишки. Во всяком случае тогда, когда иной не наблюдалось.

— Батька, — тихо произнес ему на ушко вбежавший на подворье слуга, — тама едут.

— Кто едет?

— А пес их знает! — искренне произнес слуга. — При оружии, на конях, но не татары. Кажись наши. Но за то не ручаюсь…

Агафон нервно перекрестился и вышел в ворота своего подворья.

Так и есть — по улице медленно и вальяжно двигался конный отряд. И, судя по тому, что шума никто не поднимал — это были свои. Ну, во всяком случае те, кто также, как и туляки служили царю.

Впереди двигался тот самый мужчина, что весной приезжал в Тулу с грамотой царя. А потом с Андреем напился. Как тогда Агафон выяснил — десятник московской службы. В этот раз он прибыл не на лодках, а верхом, будучи при полном параде. И восседал он не на мерине, а на коне. Не на добром, конечно, но все же. В заводных у него шел хороший такой крепкий мерин. Совокупно рублей так на семьдесят тянули эти два «волосатых мопеда». Доспех на нем тоже был богатый, а именно бахтерец[31]. Без каких-либо украшений. Но все равно — дорогое удовольствие. Статусное. В дали от Москвы такой себе могли только сотники позволить, да и то — не все. К нему шел цельнотянутый шелом с наносником и бармицой. На поясе висели сабля с кинжалом. К седлу приторочены саадак[32] с круглым щитом. В руке же покоилось легкое копье.

Богато. Во всяком случае по местным меркам.

Но оно и не удивительно. Десятник московской службы и поместье имел не меньше, чем у сотника городовой. И населено это поместье было намного обильнее. И оклад деньгами получал регулярно, а не по случаю. И от царя иной раз перепадало, тем более, что службу разную ему служил. И дела всякие вел. И с тех же походов успешных трофеев обильнее брал.