Новик

— А печь? — спросил Иоанн, которому тоже ничего не удалось узнать про краску.

— Все плохо Государь с ней. Поставили ее, как Андрей сказывал, да тухнет огонь. Или дым обратно идет. Верно мои люди, когда его расспрашивали, что упустили.

— Отправь к нему своих печных дел мастеров. Пусть научит. Пусть под его присмотром поставят несколько печей. Да оплатить науку не забудь.

— Так сто рублей же уплачено! Ну… семьдесят, остальные доплатят.

— Так за слова. А тут — наука. Учить он станет твоих людей. То иное. И не с чего ему даром силы тратить да вместо службы с ремесленным людом возится.

— А сколько заплатить ему Государь?

Так и беседовали. С угроз беседа началась, деньгами закончилась. Даже скорее не деньгами, а делами хозяйственными. Да и вообще, Иоанн свет Васильевич все это и затеял только из-за того, что хотел казну свою наполнить звонкой монетой. А тут такой случай подвернулся. Как он мог его проигнорировать?

* * *

Вечером того же дня царь зашел в палаты к супруге своей. Та, как только его заметила, так жестом и отослала всех присутствующих, дабы их оставили наедине. Царь проводил их взглядом. И чуть помедлив сел на стульчик с сиденьем из натянутой между рамок тканью, что стоял напротив супруги его.

— Все получилось? — тихо-тихо поинтересовалась она, прекратив на время заниматься вышиванием, в каковом она слыла мастерицей. Причем не только за счет своих рук, но и из-за организации труда девиц при ней. Отчего мастерская рукодельниц под ее началом регулярно выдавала достаточно крепкую по качеству продукцию всякого элитного вышивания.

— Он согласился. Ты оказалась права.

— Слава Богу! — истово перекрестилась царица.

— После моего ухода он разослал распоряжения во все монастыри, в которых лампы делали о том, чтобы их доделать. Он, кстати, выпросил стервец, чтобы деньги передавать мне как гербовый сбор за пользование герба и благословение, а не как мыто обычное, дабы не унижать Мать-церковь.

— Это не страшно, — улыбнулась добродушно царица. — Главное, чтобы деньги тебе в казну исправно приносил.

— Я думал, что упираться он станет… Но нет…

— Ты так и оставил имя этого Андрейки в надписи?

— Да.

— Не жирно ли ему будет?

— Не каждый слуга мой десятки тысяч рублей мне может принести.

— Не по своей же воле.

— Не по своей, — согласился с ней Иоанн Васильевич. — Но он все же их принесет.

— Он тебя все же заинтересовал, я смотрю.

— Я бы его к себе на службу вызвал да посмотрел на чудное его разумение. Но губить его не хочу. Его же тут сожрут.

— С потрохами сожрут, — согласилась царица.

— К тому же я не уверен — случай то был или у него действительно светлая голова. Но даже если светлая, то ему пока тут не место. Все-таки он поместный дворянин из городового полка. Если забрать его к себе, то сие очень болезненно воспримут дворяне московской службы. Зачем их злить попусту? А если это все лишь дело случая, то тем более.

— Что болтают люди я знаю. А сам-то ты что думаешь? Есть в этом служивом толк?

— А бес его знает! — пожал плечами царь. — Я запутался в этой болтовне и уже не понимаю где правда, а где ложь. Иной раз думаю, будто бы у меня под Тулой действительно волколак в поместных службу несет.

— Православный волколак, — улыбнувшись добавила царица.

— А то как же? Конечно православный.

— Так ты пригласи его. Поговорить. Лампу он удумал? Удумал. Вот и пригласи наградить со своего царского плеча. Саблю ему добрую подари али еще чего. Люди поймут. А ты своим глазом посмотришь, что это за человечек.

— А ведь дело говоришь, — мягко улыбнувшись, произнес Иван Васильевич.

— Заодно и проверишь, кто из людей тебе как служит. Ведь болтать горазды многие.

— Знаешь, а ведь я деда его знаю. Обоих. — чуть подумав, ответил царь. — В Коломне они служит.

— Славные люди?

— Лихие. Верные. Но особого разумения в них нет. Оттого и кажется мне дивным, что Андрей у них такой уродился. В кого?

— Чего гадать? Поговоришь. Подумаешь. Может и брешут про него. А если так, то нужно думать, откуда что взялось и где тебя пытаются обмануть. Может Макарий специально пытается спрятать своего розмысла от тебя за этим Андрейкой.

— Хм. Может быть… — кивнул задумчиво царь.

Глава 9

1553 год, 12 августа, поместье Андрея на реке Шат

Андрей ударил шпорами своего мерина в бока и сорвался с места, разгоняясь. Сначала рысь. Потом галоп.

Десять метров.

Пять.

Удар.

И та палка, которую он использовал вместо нормального копья, ударила в мишень, закрепленную на поворотном рычаге. Сильно.

Секунда.

И за спиной парня свистнул второй рычаг с подвешенным к нему грузом — мешком с песком. Если бы он скакал медленнее, то тот бы больно ударил в спину и, мог даже выбить из седла…

Андрей отрабатывал не только обычный тычок копьем, но и таранный удар, совершенно не применяемый в регионе. Из-за чего он рассчитывал в случае какого-либо конного поединка держать его как козырь в рукаве, сделав сюрпризом.